Штангист: назад в СССР
Шрифт:
Саша только растерянно кивнул.
— Чего вы тут делаете? А. В ножички играете?
Я глянул на расчерченное на земле поле.
— Он точно не кинется? — С подозрением глядя на присевшего у моих ног пса, сказал тот парень, что забрал у Саши Велик.
— О! Саш! А это ж твой велосипед! — Изобразил я удивление. — А че на нем этот расселся, как хозяин?
— Слушай, малой, — вклинился вдруг парень с мопеда. — А не маловат ты таких собак выгуливать? А если он кого-нибудь покусает?
— А твой дружок не нагловат
— Да я ж… Да я покататься просто попросил, — попытался оправдаться темноволосый.
— Ты, Тима, уже полчаса на нем катаешься, — обиженно заметил худенький и русоволосый Саша. — И возвращать не спешишь… Все отнекиваешься!
— Так я ж… — Замялся парень, названный Тимой. — На чуть-чуть.
— Саша, он тебе велосипед не отдает? — нахмурился я.
— Да я просто покататься взял! — Торопливо повторил свои слова Тима. — Скажи, Ковыль?
— Ну, — медленно кивнул парень на мопеде, не сводя взгляда с пса.
— Покатался? — Кивнул я на Тиму.
— П-покатался…
— Ну теперь верни.
Парень медленно слез с велика, передал руль робко подошедшему Саше.
— Ну… Нам пора, — глядя не на меня, а на пса, — сказал парень с мопеда, названный Ковылем.
— Да, кажется, вам пора, — сказал я.
Джульбарс же присел возле меня и вывалил большой розовый язык. Принялся торопливо дышать. Он быстро потерял интерес к ребятам, приняв их, кажется, за простую шпану, недостойную внимания такого ветерана.
Ковыль принялся нелепо перебирать ногами, заворачивая свой мопед. Потом оттолкнулся, стал вращать педали, силясь завести двигатель.
— Ты тише! — Крикнул я ему вслед. — Джульбарс у меня пес боевой. Пограничник в отставке. Он очень нервно реагирует, когда слышит гул мотора!
Парень обернулся и тут же освободил педали. Чуть не завалившись набок, все же удержал свой мопед. Озираясь на пса, повел Ригу, идя пешком. Второй, Тима, поторопился убраться за ним следом.
Я проводил взглядом старшеклассников, пока они не скрылись за углом.
— Да что вы, как в землю вросли? Собаку испугались? — с улыбкой сказал я Глебу с Сашей. — Дужульбарс на пенсии. Не кусается он.
— Но ты же сказал, что он боевой, — удивился Саша.
— Если б Вова не сказал, не видеть тебе своего велосипеда, — звонко заметила Ксюша.
— А ведь и правда… Правда, не видать, — прозрел вдруг Глеб. — Вова, ты их надурил, что ли?!
— Кто хочет Джульбарса погладить? — Сказал я с улыбкой и присел рядом с псом. Запустил пальцы в его густую, маслянистую гриву.
— Что-то вы долго, — хмуро заметил Гриша Белов, пряча сигарету в кулачке.
Тима с Ковылем завели мопед за гаражи, где уже ждал их Гриша.
— Принес? — Спросил строго Ковыль.
— Принес, — ответил Гриша хмуро.
Гриша достал и передал ребятам пять рублей.
— Молодец, —
— Угу… — Промычал Гриша.
— Ну и хорошо. Ты, Гриша, про нашу договоренность не забывай. И свое слово исполняй как надо.
— Исполняю, — буркнул Белов.
— Слышь? — Вклинился Тима. — А Глеб этот, мелкий такой, с твоего ж класса?
— Ну, с моего, — кивнул Гриша. — Зараза, каких поискать, этот Глеб.
— А ты знаешь дружка одного его? Пухлого такого?
— Вова Медведь? — Нахмурил белесые брови Гриша.
— Да черт его знает, как звать. Так знаешь?
— Пухлый, с русыми волосами?
— Ну, — Кивнул Ковыль.
— Ну знаю. А что? — Заинтересовался Гриша.
— Больно много этот пухлый на себя берет, — зло сказал Ковыль. — Надо бы нам с ним как-нибудь переговорить. Где его отыскать можно? Да так, что б при нем егошней собаки не было.
— Какой собаки? — Удивился Гриша.
Когда мы отвели Джульбарса домой, к Ксюше, я распрощался с ребятами до вечера и пошел к своему двору. Хотелось мне заняться тем, на чем я остановился, до того как меня покричала девочка. Я хотел прочесть записку, которую, выходит, сам написал своему отцу.
Бабушка к тому времени уже вернулась и хлопотала в саду, собирая вишню на компот. Я же пошел в свою комнату. Нахмурился, когда увидел свой ученический стол.
До того на нем лежали старые журналы и газеты, что я почитывал на досуге. Теперь же стол пустовал. Нигде не было и оставленного мною письма.
Я еще раз проверил полку. Даже заглянул в ящики стола, думая, что может засунул письмо туда.
— Да нет же, — сказал я сам себе. — Я помню, что оставил его на столе.
Торопливо выскочив в сад, я позвал:
— Ба! А ты у меня на столе не прибиралась? Не брала с него ничего?
— Оу! Чего?! — Крикнула она с того конца сада.
— Говорю, у меня на столе ничего не брала?!
— А! Сейчас!
Бабушка, поставив железное ведро под вишню, зашагала ко мне.
— На столе говоришь? — Спросила она приблизившись. — Да, брала. Я все старые журналы да бумажки там подобрала, да отдала девчонкам, что макулатуру приходили собирать.
Глава 17
— А что, там было что-то для тебя нужное? — Расстроилась бабушка.
— Было, — вздохнул я с грустноватой улыбкой. — Было кое-что нужное.
Бабушка тоже погрустнела.
— Ну прости, Вова, — сказала она. — Я ж не знала. Меня девчушки позвали, подружки Ксюшкины. Говорят, мол, собираем макулатуру. Ну а я что? Я без задней мысли пособрала старые газеты да журналы. Ну и отдала им все. Знала я, что ты все их поперечитал, и что они тебе ненужные. Я даже и подумать не могла, что среди той бумаги тебе что-то пригодиться может.