Штормовое предупреждение
Шрифт:
В этот момент боцман вынырнул и, кашляя, подплыл к левому борту, волосы прилипли к лицу. Кто-то бросил линь и он взобрался на борт. Некоторое время он, дрожа, сидел на корточках. Бергер спросил:
— Ну как там? Можешь говорить. Пусть все слышат.
— Ничего особенного, капитан — ответил Рихтер. — Никаких следов серьезного повреждения. Как мы и думали, она очень старая дама. В некоторых местах в щели между досками можно просунуть два пальца. Скажу, что она нуждалась в переборке еще десять
Бергер повернулся ко всем:
— Вы слышали. Ничего такого, с чем мы не можем справиться. А при двойной команде у нас нет трудностей с работой у помпы.
Лица вокруг еще были наполнены неуверенностью, но в это мгновение затрепетал главный парус, когда крошечный ветер с юга-востока зарябил воду.
Бергер поднял глаза на раздувшиеся паруса и засмеялся:
— Вот оно, доброе предзнаменование. Мы снова движемся. За работу, господин Штурм.
Штурм пролаял приказы и команда рассеялась. Сестра Анджела сказала:
— Если у вас есть время, капитан, я хотела бы поговорить с вами.
Бергер перевел взгляд с нее на Лотту, которая, как и другие монахини, уносила свои вещи из-под тента:
— Хорошо, сестра.
В каюте она смотрела на него через стол, совершенно спокойная, сложив руки:
— Лотта — наиболее уязвимая среди моих питомиц, капитан. Я дала клятву следить, чтобы ничего не препятствовало пути, избранного ею.
— Вы хотите сказать, что она еще не является настоящей монахиней — сказал Бергер. — Не так, как остальные?
Он покачал головой:
— Для меня нет никакой разницы, уверяю вас. Мой приказ по команде относительно вас и ваших подруг абсолютно ясен.
— А господин Рихтер?
Он откинулся и поднял на нее глаза:
— Хорошо, вы поймали, как он пару раз взглянул на девушку. Что вы ждете, чтобы я сделал?
— Она страшилась за него, когда он нырнул за борт, и позволила этому проявиться.
— Он приятный на вид юноша.
— Именно это и тревожит меня.
Бергер сказал:
— Хельмут Рихтер был оберштойерманном на подлодке, до того как мы все оказались в Бразилии. Кстати, он главный квартермастер. Железный Крест первой и второй степени. Самый лучший моряк, которого я когда-либо знал, и замечательный молодой человек во всех отношениях. Вам не о чем беспокоиться, поверьте.
— Вы даете мне гарантию по этому поводу, не так ли?
— Да, черт побери! — Он не смог скрыть своего раздражения, подошел к двери, открыл ее и приказал Штурму — Пришлите сюда Рихтера!
Когда он вернулся за стол, сестра Анджела направилась к двери. Бергер сказал:
— Нет, не уходите. Вы вполне можете это послушать.
Она поколебалась, но в этот момент в дверь постучали и вошел Рихтер. На нем был плотный свитер и ветровка,
— Хотели видеть меня, господин капитан?
Бергер достал из тумбочки стола бутылку и бокал:
— Шотландское виски — Хэйг и Хэйг. Самое лучшее. Ты его заслужил.
— На глубине холоднее, чем я думал.
Рихтер выпил виски, а Бергер сел:
— Как долго мы знакомы, Хельмут?
— Около года, капитан. Четырнадцать месяцев, если быть точным. Почему вы спрашиваете?
— Молодая монахиня — сказал Бергер. — Сестра Лотта. — Он сделал паузу, выбирая слова — Она беспокоится из-за тебя.
Рихтер взглянул на сестру Анджелу, его лицо побледнело еще больше, он осторожно поставил бокал на стол:
— Это мое дело, господин капитан.
— Не играй со мной в дурака, Хельмут — огрызнулся Бергер. — Эта девушка еще послушница. Знаешь, что это для них означает?
— То, что она еще не решила — ровно ответил Рихтер.
— И ты, похоже, хочешь решить за нее, не так ли?
Рихтер взглянул на сестру Анджелу, потом повернулся к Бергеру:
— Вы не понимаете, никто из вас не понимает, так позвольте мне высказаться прямо. — Он поднял левую руку — Если я допущу, чтобы хоть кто-нибудь ее обидел, я отрублю себе руку. Вы верите мне?
— Я верю тебе, парень. А что случится, когда мы придем в Киль, и то, что на суше, уже не будет моим делом, но на сей раз ты уйдешь от нее? Я мог бы отдать приказ, но не хочу. Вместо этого я хочу, чтобы ты просто дал слово.
Несколько мгновений казалось, что Рихтер будет спорить, но пауза у Рихтера была лишь для большей важности сказанного. Он вытянулся, поставив каблуки вместе:
— Я даю слово, капитан.
— Тогда все в порядке.
Рихтер быстро вышел и Бергер спросил сестру Анджелу:
— Что-нибудь еще?
— Нет, не думаю. Похоже, временами я злю вас, капитан. Можно спросить, почему?
— Бог знает, сестра. Хотел бы я знать. У меня были тяжелые ситуации, они встречаются в каждой команде. С ними прекрасно можно справиться. Если надо — кулаком и пинком, но вы…
Она мягко произнесла:
— Бедный капитан Бергер. Если бы все в нашей жизни поддавалось такому простому решению.
Она вышла. Бергер сидел, размышляя, и вдруг осознал, что впервые увидел ее улыбку.
Как и многих превосходных моряков до него, у контр-адмирала Отто Фримеля морская болезнь была слабым местом, и плохая погода, позволившая U-235 совершить такой блестящий переход из Бреста на поверхности, имела несчастливый эффект на его желудок. До момента входа в устье Фала он принял предложенную койку в каюте Герике, на которой приходил в себя.