Штормовое предупреждение
Шрифт:
– А ведь собака-то мертвая! – негромко сказал он.
– Ну и что? – не понял Грачев. – Собаки тоже умирают.
– А ты можешь представить себе человека, у которого умерла собака, а он так и оставил ее валяться посреди двора? – спросил Величко и тут же сам ответил: – Лично я могу, но должен вам сказать, что это очень плохой человек!
– Мало ли какие бывают обстоятельства, – не слишком уверенно возразил Грачев.
– Не могу представить себе обстоятельств, которые не позволяют уважать мертвых, – отрезал Величко. – И еще раз предупреждаю – хозяин этой собаки – скверный человек.
– Или что-то скверное в этом доме случилось, – задумчиво продолжил мысль Грачев.
– Ребята, вы меня пугаете! – обиженно сказал Мачколян. – Граф ведет нас по следу. Макс где-то здесь. Нам нужно спешить, а вы про какую-то собаку! Жалко животное, спору нет, но человек важнее. Чего вы зациклились – собака-собака... Может, только что померла – сейчас уберут.
– Не нравится мне это место, – будто не слушая его, сказал Величко.
– Вот что, мужики, – деловито подхватил Грачев. – Мне это тоже кажется подозрительным. Что-то тут явно не то. Но сплеча рубить не будем. Сперва нужно присмотреться. Ашот у нас самый представительный, его и пошлем на разведку. Я буду во втором эшелоне, а Саша с Графом будут обеспечивать тылы. Если почуем опасность – немедленно отходим.
– Прекрасный план, – заметил Величко. – А что Ашот скажет?
– Воды попрошу, – ответил Мачколян. – Если не дадут, значит, точно плохие люди.
– Ты шуточки свои брось, – нахмурился Грачев. – Смешного ничего не вижу. Скажешь, что мы часть большой группы, которая ищет в районе наводнения людей, потерпевших бедствие. В любом случае мы должны дать понять, что за нами сила.
– Ну, это-то понятно без слов – достаточно один раз взглянуть на Ашота, – сказал Величко. – А мы с Графом, пока вы разговариваете, обойдем это поместье кругом. Тоже присмотримся.
Мачколян с Грачевым направились вниз по холму, придерживаясь дороги, а Величко взял правее и повел Графа по лугам, хотя пес этим решением был не очень доволен – он терял след, по которому шел.
Мачколян двигался к воротам вразвалочку, не спеша, сохраняя на лице добродушную мину, которая ни у кого не должна была оставлять никаких сомнений – у человека с такой физиономией в жизни не имелось ни одной задней мысли. Грачев шел немного поодаль с видом полнейшего равнодушия, словно он ходил по этим местам ежедневно и по многу раз.
Тип в плаще, который околачивался около ворот, наконец их заметил и откровенно насторожился. Он раза два с беспокойством оглянулся на дом, а потом вышел за ворота и встал перед ними с самым решительным видом, заложив руки в карманы. Он как бы сразу давал понять, что гостей тут не ждут.
Мачколян, не останавливаясь, подошел к человеку вплотную и, изобразив на лице широкую улыбку, поздоровался. Страж молча кивнул, подозрительно ощупывая взглядом обоих незнакомцев.
Был он худ, жилист, держался неприступно и неприветливо, но в каждом его движении и взгляде отчетливо читалась нервозность. И еще он производил впечатление человека, проделавшего большой и трудный путь и даже не успевшего привести себя в порядок – заросшие щетиной щеки, черные круги под глазами, запекшиеся губы. По мнению Грачева, его внешний вид никак не сочетался с теми комфортом и покоем, которые сулил прекрасный дом за
– Добрый день! – еще раз сказал Мачколян, с невинным любопытством рассматривая незнакомый двор. – Живете здесь, значит? А мы вот на задании. В Бельске – слышали, наверное, – наводнение, ужас что творится! Некоторые люди пропали без вести, – возможно, унесло разливом. У нас тут большая группа, осматриваем окрестности. Может быть, кто-то сумел выбраться на берег, так мы их подбираем. У вас тут никто не появлялся?
Сторож смерил его тяжелым взглядом и недружелюбно сказал:
– У нас тут все свои. Посторонних нет. Так что ищите в другом месте.
– Точно? – не отставал Мачколян. – Я почему спрашиваю? На берегу мы лодку обнаружили и катер. Кто-то здесь точно высадился. Не думаю, что кому-то сегодня захотелось просто покататься по реке.
– Ничего не знаю, – с раздражением сказал собеседник. – Нет тут никого, понятно?
Мачколян покивал головой, а потом, показывая на дом, с завистью сказал:
– Хорош домик! Я бы от такого не отказался. Во сколько, интересно, обошелся?
– Дорого, – буркнул сторож. – Еще вопросы будут? Вы давайте, проходите, а то мне хозяин велел ворота запереть. Не любит он, когда беспокоят.
– Будь у меня такие хоромы, я бы тоже постарался не беспокоиться, – заметил, улыбаясь, Мачколян. – А кто же тут проживает, если не секрет?
– Кто надо, тот и проживает, – начиная терять терпение, ответил сторож. – Большой начальник проживает, понятно?
– Ну уж это ты шутишь! – подмигнул Мачколян. – Я знаю, как большие начальники живут. Большой начальник на отшибе селиться не станет, и охрана у него совсем по-другому организована. Это уж ты приврал насчет начальника, сознайся? Бизнесмен крутой – это я еще поверю. Авторитет криминальный – тоже. А начальник вряд ли... Хотя тоже – какой начальник... Нынче даже начальник почты может столько наворовать, что впору небоскреб строить.
– Ну вот что, мужик, ты с корешем своим поговори, если такое желание есть, а я запираю! – решительно объявил страж ворот. – А то чувствую, нынче много таких тут перебывает. На халяву-то каждого тянет. Ладно, мужик, бывай!
И он принялся пятиться задом обратно во двор, не сводя глаз с Мачколяна.
Тот приподнял брови и насмешливо заметил:
– Чего это ты как рак пятишься? Боишься, как бы я на твою халяву не покусился? Да не больно тут у вас сладкая житуха, как я посмотрю! Вон и собачка сдохла. От голода, что ли?
Сторож быстро обернулся. На лице его мелькнула гримаса досады. Но он все-таки сказал, вложив в свои слова изрядную долю яда:
– Брехала много – вот и сдохла!
Он наконец добрался до ворот и закрыл их, двигаясь чуть ли не бегом, так торопился избавить себя от непрошеного соседства.
Едва грохнул засов, как Мачколян приблизился к воротам и попытался заглянуть в какую-нибудь щель. Но ворота были сделаны на удивление добротно, и щелей в них практически не было. Однако кое-что Мачколян узнал – ему было хорошо слышно, как человек, с которым он только что беседовал, опрометью бежит прочь от ворот, к дому. Потом сапоги загремели по деревянным ступеням, и все стихло. Мачколян обернулся к Грачеву.