Штосс (сборник)
Шрифт:
– Я здесь насрать могу, а потом заместителю по идеологии сказать, чтоб убрал. И уберет ведь! – донеслось из динамика.
Хряк застыл, как городничий, парализованный ужасом в последней сцене гоголевского «Ревизора».
– Я – Сан Саныч Хряков и на всех с прибором клал! Сейчас я на орбите, сейчас моя власть. Хошь казню, хошь милую! Я – президентская вертикаль в этой дыре. Я – король в вашем долбанном Быкохвостове! – продолжал хрипеть диктофон.
– Что это? – председатель попятился к окну. – Что это?
– Компромат, Сан Саныч. – усмехнулся Чубей, вставая. – Наше вам с кисточкой!
Когда
– Мелкокалиберный? Срочно ко мне! Беда у нас!
Глава одиннадцатая,
в которой Чубей кладет всех завистников на лопатки и с боем прорывается в нижнюю палату.
Иннокентия Порядкина начальник не вызывал так давно, что несчастный участковый начал подумывать о том, что о его существовании забыли. Захолустный нижнечмыринский участок, вверенный попечению Порядкина, ничем не выделялся в плане преступности. Что касается самогоноварения, то от борьбы с ним отказался еще предшественник Иннокентия, старый милицейский волк фамилия которого была безвозвратно утеряна для истории.
– Бесполезно, Кеша, – предупреждал он молодого инспектора. – Эту хренотень в Нижних Чмырях не искоренишь. Гнали и гнать будут. Тут другая тактика нужна. Если врага нельзя победить лобовым ударом, надо затесаться в его ряды, войти в доверие и взорвать преступное сообщество изнутри!
Предшественнику Иннокентия удалось настолько гармонично влиться в ряды самогонщиков и завоевать их доверие, что к моменту выхода на пенсию от дыхания участкового вяли комнатные растения, а поднесение ко рту инспектора спички было чревато взрывом.
Иннокентий перенял тактику наставника, сделался не только постоянным клиентом «родничка» Леокадии, но и штатным сотрудником главной самогонщицы Быкохвостовского района. Он следил за порядком при отпуске горячительного напитка и поименно знал тех, от кого можно ожидать нарушений дисциплины.
Смену власти в деревне Порядкин воспринял спокойно. Избиение Чубея накануне его прорыва во властелины села и председатели сельхозкооператива могло сказаться на карьере Иннокентия, однако Оторвин ничем не выразил своего неудовольствия. В благодарность Порядкин целиком и полностью поддержал политику, проводимую нижнечмыринским руководством, принял активное участие в ликвидации «Красного пахаря» как животноводческой точки. Рьяно занялся избирательной кампанией Чубея и теперь чувствовал себя полноправным членом героической команды бывшего пастуха.
Мелкокалиберный встретил Иннокентия отеческой улыбкой, предложил сесть и начал расспрашивать о службе, житье-бытье и печках-лавочках.
– Зарплаты-то хватает? – поинтересовался Максим Максимыч, постепенно переходя к делу.
– Да как вам сказать, – пожал плечами Порядкин. – Вроде и грех жаловаться, а вроде и…
– Звездочка тебе на погоны нужна, сынок. Давно заслужил ты ее. Осталось только последнее испытание. Если сдюжишь – быть тебе майором!
– Испытание? Так я готов! А в чем дело?
– Дело в вашем новом председателе. Буреет он не по дням, а по часом. Совсем землю под ногами чувствовать перестал.
– Было дело, – кивнул Порядкин. – Только вы сами, товарищ полковник, приказали тому делу хода не давать.
– А теперь! – Мелкокалиберный встал и выпятил грудь вперед. – А теперь приказываю: раскручивай на полную катушку! Чтоб изолировать этого нижнечмыринского обалдуя минимум на год! Пусть его в «зоне» депутатом параши сделают. И главное, Кеша: диктофон у Мишки конфискуй, изыми без шума и пыли. Прослушивать запись тебе не обязательно. Просто мне доставь диктофончик и можешь считать, что приказ о присвоении тебе очередного звания уже подписан.
– Есть изолировать и конфисковать! – козырнул Порядкин. – Приступать к выполнению?
– Приступай. Могу людьми помочь. Проси хоть взвод ОМОНа – выделю!
– Сам справлюсь, Максим Максимыч. К чему лишний шум? Мишка и не заметит, как в обезьяннике окажется.
– Действуй, сынок! Родина ждет!
Мелкокалиберный слишком уверовал в то, что его власти в районе ничто не угрожает и сильно ошибся в степени влияния Чубея на умы. Порядкин не собирался сдавать Мишку. Сразу после разговора с Мелкокалиберным Иннокентий отправился в Нижние Чмыри и в деталях обрисовал ситуацию Оторвину.
– Ага! Закопошились! – рассмеялся Чубей. – За день до выборов хотят меня с пробега снять. Ладушки! Спасибо, Кеша, я этой услуги век не забуду. Зуб даю – быть тебе министром МВД! Только шнурки завяжи!
Мишка набрал номер «Быкохвостовского вестника» потребовал к трубке Губастенького.
– Срочно ко мне, Ромка! С фотоаппаратом и всеми причиндалами!
Журналист примчался через десять минут.
– Сейчас поедешь с участковым на дачу полковника Мелкокалиберного, – приказал Чубей. – Сфотографируешь этот объект со всех сторон и все снимки – мне. Я, им, уродам, покажу, как народному избраннику дорогу переходить!
Инспектор и журналист выполнили задание своего босса, причем Ромка, как всегда полезший вперед батьки в пекло даже пострадал: под его глазом расцвел фиолетово-красный синяк, а нижняя губа распухла, как пирог.
– Сторож, сучара, застукал! – рассказывал Ромка. – Хотел фотоаппарат разбить, но я аппаратуру ценой собственной морды сберег.
– Сторожа, я потом, конечно, нейтрализовал, – продолжил Порядкин. – Так приложил в ухо, что еще долго не очухается.
– Молодцы! – похвалил Чубей. – Ну-с, посмотрим, чего там наш полковник наворотил…
Размеры дачи Мелкокалиберного впечатляли и красноречиво свидетельствовали о том, что построить ее на полковничью зарплату было просто немыслимо.
– Отлично! – констатировал Чубей. – С такими козырями не грех к гражданину Мелкокалиберному заглянуть.
В РОВД Мишка прибыл в сопровождении Порядкина. Полковник заметил парочку из окна кабинета и улыбнулся, уверенный в том, что его указание в точности выполнено. Перед разговором с Чубей-Оторвиным Максим Макимыч решил слегка освежиться. Он достал из сейфа бутылку, наполнил стакан и подносил его ко рту, когда в кабинет без стука вломились Порядкин и Оторвин.