Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья
Шрифт:
– Нет, танк был наш, – пояснила Агния, – но повоевать пришлось. А «Шторха» мы не угнали, а просто напрокат взяли, покататься!
С этими словами она нахлобучила Толику на голову немецкую офицерскую фуражку, которую держала в руках.
Колька с Толиком весело и оглушительно зареготали. Агния обернулась, и приобняв за плечи скромно стоявшую рядом с ней девушку, подтолкнула её вперёд:
– Вот, подружку свою привезла. Зовут Антонина.
– О! Подружка? – Толик подскочил, галантно поклонился: – разрешите представиться – Анатолий Иванович Веселовский, сержант. Что вы делаете сегодня вечером?
Антонина смутилась от такого напора, и, ища поддержки, обернулась к Агнии. Та нашлась мгновенно:
– Отлично! Тоня сегодня в клубе и танцует и поёт, а я… – она полезла в кабину «Шторха», и поднатужившись, выдернула оттуда тяжёлый немецкий аккордеон, – а я – играю.
– Ого-го! Фисгармония! Откель? А ну-ка дай нажму на клавиши! – Колян заинтересованно облапил музыкальный инструмент.
– Трофей. У фрицев отбили, и это… давай-ка, не лапай попусту! Всё равно же не умеешь! – осадил его Андрей.
Подбежал ещё народ, привлечённый видом севшего незнакомого самолёта. Стало шумно и весело. Андрей и Агния, прихватив с собой Антонину, оставив аэродромный люд рассматривать трофейный «Шторх» вместе с аккордеоном, двинулись в сторону КП. Там уже, видать, доложили о происшествии, т.к командир полка самолично уже шёл им навстречу.
Андрей, приблизившись чётким, строевым шагом к командиру полка, бросил руку к виску и доложил:
– Товарищ командир полка! Во время выполнения задания были сбиты, сели на вынужденную прямо на поле боя. Были спасены экипажем нашего танка. Из всего экипажа танка остался жив только механик-водитель, и нам со стрелком, – он скосил глаза на стоявшую тут же Агнию, – пришлось заменить погибших танкистов. Потом приняли бой в составе первого батальона 958-го стрелкового полка 299-й Харьковской дивизии по обороне села Городище. Вот сопроводительные документы, выданные командиром батальона, – Андрей вынул из кармана стопку свёрнутых измятых бумажек и вручил её командиру полка.
Майор Беляев широко улыбаясь, пожал руку лейтенанту:
– Ну, Чудилин, ну учудил… Точно говорю, в рубашке родился! Везунчик! Оба везунчики! – он скосил глаз на Агнию, увидел, что весь лётный комбез у неё спереди искромсан, и покрыт побуревшими пятнами, да и у Андрея на животе было подозрительное небольшое обгорелое отверстие, похожее на пулевое, – вы что, ранены?
– Да так… ерунда, – улыбнулся Андрей, – на нас, как на собаках, быстро заживает! – и видя, как майор вопросительно уставился на стоявшую неподалёку и переминавшуюся с ноги на ногу Антонину, поспешил доложить:
– Товарищ командир! Во время рейда, в составе экипажа танка, по территории, временно занятой фашистами, спасли от смерти девушку, – он кивнул на Антонину, – Шумейко Антонина. Фашисты её чуть не повесили. Отбили. Во время обороны села Городище участвовала в бою, проявила себя геройски, вытащила на себе с позиций полсотни раненых. Вот её документы, вот предписание!
Андрей вынул и подал майору её красноармейскую книжку и свёрнутую бумажку. Тот открыл книжечку, бегло прочитал написанное на первой странице, развернул бумажку, пробежал глазами по написанному, и поднял глаза на лейтенанта:
– Тут написано – младший авиационный специалист, вооруженец… А тут – что она
– Немцы же фронт прорвали. А она на попутке ехала, вот и заехали к фрицам в лапы… Да там долгая история!
Во время разговора к ним от КП подошли замполит и начальник штаба. Тепло поздоровались.
– Так, пойдём-ка на КП, чайку попьём, там ты нам всё подробно и расскажешь, – предложил замполит, дружески хлопнув Андрея по спине.
– Правильно, – подытожил ком.полка, – но сначала пусть в сан.часть сходят, надо, чтобы врач их осмотрел.
– Да ничего у нас уже не болит! – выступила вперёд Агния, – так… синяки да шишки! Всё уже давно зажило!
Весь ком.состав полка дружно посмотрел на её лётный комбинезон, дырявый и со следами запёкшейся крови – вид её никак не вязался со сказанными ею словами.
– Да это не её кровь! – быстро нашёлся Андрей, придя ей на помощь, – то есть, есть и её, но совсем чуть-чуть, а всё остальное – это когда мы убитых танкистов из танка вытаскивали, вот тогда и испачкались! И порвала она комбез тогда же, вот! И это… – он с надеждой посмотрел на замполита, – уж очень чаю хочется! Промерзли, как цуцики…
Замполит повернулся к командиру полка:
– Ну, а что, Михалыч? Чего их мучить-то? Может, ну её, к лешему, сан.часть эту, а? Успеют ещё! Может, сразу чайковского?
– Лады, – махнул рукой майор Беляев, – чай, так чай! Заодно и обскажете, что там да как, да как вы на танке воевали, да где вы это чудо немецкое затрофеить сумели! – он кивнул на стоявший неподалёку «Шторх», облепленный любопытными.
***
На огонёк подтянулся и новый особист, капитан Засохин, небольшого роста, жилистый мужик с серыми внимательными глазами. В разговоре он особо не участвовал, а по большей мере сидел, слушал, и наблюдал за вернувшимися с того света.
Андрей кратно пересказал обстоятельства того, как их подбили, про немецкий танк, раздавивший их Ил-2, про героический экипаж нашей тридцатьчетвёрки, ценой своей гибели спасший их от смерти, про единственного выжившего из экипажа механика-водителя. Про то, как им пришлось на время стать танкистами, и про то, как они навели шорох в селе, занятом немцами, попутно вынув из петли Антонину. Рассказал про сожжёных фашистами жителей деревни, мимо которого они проезжали, и про оборону села Городище, и про то, как пришлось принять бой с превосходящими силами фашистов. И конечно, он умолчал про те страшные осколочные ранения, которые получила Агния, про то, как она закрыла его, приняв в себя крупнокалиберную пулю из противотанкового ружья, и про то, каким образом она смогла уничтожить столько немецких танков.
Пока Андрей рассказывал, из столовой принесли свежие, румяные, с пылу-с жару, горячие пирожки с повидлом. От их дурманящего аромата у вновь прибывших потекли слюнки и заурчало в животах.
– Давайте, давайте, подкрепляйтесь! – нач.штаба пододвинул большую тарелку с пирожками поближе к Андрею, Агнии и Антонине. Все трое дружно накинулись на угощение.
– А расскажи-ка, девица-краса, как же ты ехала к месту службы, а угодила к фрицам? – внимательно глядя в глаза Антонине, и мягко улыбаясь, спросил замполит.