Штрафники 2017. Мы будем на этой войне
Шрифт:
Некоторые держали автоматы на плечах, с надменным видом прохаживались, слушая своего старшего — крупного высокого рыжебородого мужчину, что-то говорившего жителям. Он небрежно придерживал у правого бока автомат Калашникова. От его внушительной фигуры и позы исходила уверенность и угроза.
— Похоже, это дезертиры, — высказал свою версию Бек.
Никто с ним спорить не стал. Правота Шахова была очевидна.
— Что будем делать, командир? — спросил он.
— Уходим. Это не наша война. Мы не армия спасения, — ответил Янычар спокойно.
Группа двинулась по
Неожиданно для разведчиков от поленницы дров в их сторону скользнула женская фигура. Местной жительнице удалось спрятаться, и сейчас она решила спастись в лесу, а может быть позвать своих мужчин.
Её бегство не укрылось от рыжебородого. Он сделал знак и двое подчинённых устремились вслед беглянке.
Женщина бежала довольно быстро, но всё же уступала в скорости поджарым бородачам. Все трое двигались в направлении группы. Беглянка добежала до подножия сопки. Дальше можно было только вверх. Женщина, помогая себе руками, спешила между деревьев, хватаясь за стволы, поднимаясь по склону, иногда соскальзывая на старых листьях и иголках, снова устремлялась вверх, а бородачи настигали. Первый схватил её за длинную юбку, сдёргивая вниз. Запутавшись в ней, женщина упала, отчаянно визжа, перевернулась на спину. Бородач совсем сдёрнул юбку, оголяя светлые ноги, раздвигая их, подминая беглянку, безуспешно отталкивающую насильника. Второй остановился рядом. А насильник уже приспустил штаны и, пристроившись, заёрзал голым задом.
Шедший замыкающим Куба напряжённо произнес:
— Командир!
— Отставить, старший лейтенант Кубаев! — жёстко отозвался Туркалёв. — У группы другая задача.
Куба со сдерживаемой яростью в голосе сказал:
— Командир, хоть расстреляй потом, но терпеть я это не стану!
Он опустил на землю пулемёт и неслышно заскользил вниз.
— Твою мать… — выругался Негатив. — Ввязались всё-таки… Ну никак без приключений не можем!
Скрипнув зубами, Янычар скомандовал:
— Бек! Мамба! За мной! Займёмся теми пятерыми в посёлке. Негатив!
— Туточки, командир! — отозвался Седых.
— Работаешь с Кубой. Потом прикроете нас сверху.
— Делаю! — ответил Негатив, и также бесшумно скользнул вслед за Кубаевым, подхватив оставленный пулемёт.
— Мамба! Заходишь слева от крайней избы! Бек! Двигаешься к поленнице у забора! Я по центру. Начали!
Тем временем Куба уже спустился до насильников. Имея возможность застрелить стоящего бородача, он всё же неожиданно набежал сбоку, используя элемент внезапности, ударом приклада в заросшее лицо противника сбил его с ног.
Тот выронил автомат, кубарем покатился вниз, стукнулся головой о сосну, болезненно сжался калачиком, подтянув к лицу колени.
Увлечённый второй почувствовал, как сильная рука, схватив его за ворот, сдёрнула с женщины, удар кулаком в лицо ослепил, швырнул на спину. Едва свистнул нож, вылетая из ножен, и в ту же секунду его достоинство сжала крепкая ладонь, а потом ужасная боль между ног затуманила разум, хриплый крик утробно захлебнулся.
Женщина с расширенными от ужаса глазами отползала в сторону.
Подбежавший следом Негатив бросил ей на ноги юбку.
— Не бойся. Надень. Никто в посёлке не узнает, — сказал он, глядя, как Куба кромсает насильника, понимая, что товарища уже не остановить. Он, потерявший жену, убитую такими же насильниками, не успокоится, пока не разделает этого на куски.
А Кубаев с безумными глазами и в самом деле пластал агонизирующее тело бородача, сердце которого ещё билось, поэтому тёмная кровь шла толчками между ног, брюшная полость тоже заполнилась кровью.
Не замечая, что руки едва ли не по локоть в крови, Ринат вытаскивал кишки, отрезал, отбрасывал в сторону, запускал руки в полость и снова вытягивал что-то, отсекая и отбрасывая…
Чтобы не видеть этого, Негатив, привалившись к дереву, приложил к плечу «вал» и стал смотреть в оптику на посёлок.
Там рыжебородый уже лежал на спине, раскинув руки, дёргая в агонии правой ногой, его автомат валялся рядом. Тут же лежали ещё двое бородачей без признаков жизни. Кто-то из местных сидел на корточках, закрыв головы руками, другие женщины и дети разбегались по избам.
Подальше от полянки лежали двое других дезертиров. Далеко убежать не удалось, пули оборвали жизни, которые они стремились сохранить, дезертировав с фронта, бросив товарищей. Но Провидение не обмануть. Спасшись от войны, они нашли смерть здесь, где им ничто не угрожало, где угрожать могли только они.
Янычар Мамба и Бек также тихо и скрытно отходили к подножию сопки. Страхуя их отход, Негатив краем глаза заметил, как женщина, поспешившая надеть юбку, неловко убегает в сторону, со страхом оглядываясь назад. А Кубаев переместился ко второму бородачу, пришедшему в себя, но ещё не имеющему сил самостоятельно подняться.
Обречённо вздохнув, Седых, стараясь не глядеть, что будет сейчас со вторым, смотрел, как трое разведчиков уже начали подъём на сопку, покидая вновь опустевший посёлок.
Жители разбежались по избам подальше от тел дезертиров и неизвестных, незаметно появившихся и также незаметно исчезнувших.
Куба присел на корточки рядом с привалившимся к дереву вторым дезертиром с плавающими мутными от сотрясения глазами.
Подождав, пока взгляд бородача сфокусируется на нём, заботливо поинтересовался:
— Ну, как ты, родной?
— Кто ты? — едва ворочая непослушным языком, спросил тот.
— Я твой самый жуткий материализовавшийся кошмар, — с душевной теплотой ответил Кубаев.
Дезертир перевёл взгляд на окровавленные руки незнакомца, стрельнул глазами на лежащего в стороне разделанного подельника со спущенными до колен штанами, с разбросанными повсюду внутренностями, и с застывшим от ужаса взглядом невольно попытался отпрянуть, но дерево не позволило сделать этого.
— Ну что ты, что ты, родной, куда ты? — вроде бы мягко спросил Куба.