Штука
Шрифт:
– Нам приказано охранять его, – сообщил один из охранников.
– Охраняйте за дверью, – предложил человек в халате.
Охранник что-то пробубнил по своей связи, после чего загрохотали сапоги, снова щелкнул замок. Только теперь, когда мы остались одни, человек взглянул на меня – и нельзя сказать, что дружелюбно.
– Ну, что ж, приступим… – пробормотал он.
Поднял руку к висящей на кронштейне видеокамере. На той заморгал красный глазок.
– Меня Алексей зовут. Можно Леша, – сказал я, намериваясь вызвать
Просто мне стало не по себе от обстановки: с детства не люблю всякие кабинеты, хоть отдаленно смахивающие на стоматологические. Это смахивало – особенно креслом, в котором приходилось сидеть.
– Это как раз не важно… – задумчиво произнес человек. – Впрочем… Всеволод Рудольфович.
– Очень приятно, – сказал я.
– Вот и замечательно… – отозвался Всеволод Рудольфович.
Он подошел поближе и вдруг схватил меня за голову, приблизил свое бледное равнодушное лицо, посветил в глаз непонятно откуда взявшимся фонариком. Я просто оцепенел от неожиданности, из глаз потекли слезы.
– Прекрасно… – продолжил Всеволод Рудольфович. – Что ж, приступим…
Было немного неприятно, но в то же время интересно: к чему же собирается приступать этот странный человек?
– Надо полагать, вы научный сотрудник? – поинтересовался я.
– Надо полагать – да, – рассеянно ответил Всеволод Рудольфович. – Григорий!
Из-за железного шкафа показался еще один человек, тоже в халате. Как и первый «научный сотрудник» вид он имел крайне печальный, однако фигурой и лицом значительно отличался. Был он высокого роста, длинный, тощий, но при том обладал огромными плоскими ладонями и грубым лицом неандертальца, словно слепленным с плохой формы. Ни дать, ни взять – доктор Франкенштейн со своим жутким созданием.
Я невольно хихикнул.
– Настроение испытуемого ровное, пульс шестьдесят один, кровяное давление сто двадцать на семьдесят два… – пробубнил Всеволод Рудольфович.
Я несколько удивился: откуда такие сведения о моем самочувствии, но тут же заметил, что рукава у меня закатаны, запястья обхвачены пластиковыми обручами, а долговязый сотрудник ловко клеит к моим пальцам какие-то контакты. Видимо, он лаборант.
– Это что, «детектор лжи»? – поинтересовался я.
В общем, ничего удивительного в раком развитии событий не был. Это хотя бы не избиение в темной камере поочередно с окатыванием ледяной водой из ведра.
Всеволод Рудольфович лишь вежливо улыбнулся в ответ.
И поставил на стол знакомый предмет.
Метроном.
– Эксперимент сто четырнадцать, объект семь, испытуемый одиннадцать, – сообщил в воздух прямо перед собой Всеволод Рудольфович.
– Эй, что это вы делаете… – предостерегающе произнес я, и даже руку попытался поднять – но та была плотно прихвачена гибкими браслетами.
Рука «научного работника» приблизилась к метроному, оттянула в сторону маятник, отпустила. Метроном размеренно
– У меня тут список вопросов, – сказал Всеволод Рудольфович. – На них надо правдиво ответить. Вам понятно?
– Конечно, – я пожал плечами. – Мне непонятна цель вашего эксперимента. Вы думаете, что эта вещица подавляет волю? Так она действует исключительно на слабаков.
– Слабак – понятие не научное, – желчно возразил Всеволод Рудольфович.
– Это верно, – сказал я. – Ну, задавайте свои вопросы.
– Хорошо… – Всеволод Рудольфович откашлялся. – Вы – агент иностранной разведки?
– Конечно, – говорю. – Диверсант со стажем. Имею награды, в том числе «Железный крест» с дубовыми листьями.
С удивлением наблюдаю, как лаборант тщательно записывает сказанное в большой журнал с пластиковой обложкой.
Идиоты…
– Каковы ваши задачи на территории Российской Федерации?
– Как всегда: подрыв мостов, отравление водопроводной воды, путем отправления естественной нужды в резервуары.
– Клан – это название террористическая организации?
– О, да! Только не «Клан», а «Клон». Мы хотим клонировать Ленина…
– Вы издеваетесь?
– Конечно. Мы издеваемся над военнопленными.
– Прекратите!
Всеволод Рудольфович обиженно пыхтел на другом конце стола. Он смотрел на компьютерный монитор – там прыгали какие-то цветные графики. Лаборант продолжал стенографировать с выражением унылой обреченности на длинном лице.
– Все эти вопросы мне уже задавали, – сказал я. – Что вы еще хотите услышать?
– Эксперимент закончен, – буркнул Всеволод Рудольфович. – Результат отрицательный. Приступаем к следующему. Объект пять…
В руке сотрудника показалась металлическая авторучка. Надо же – снова знакомый предмет.
– И что вы собираетесь делать? – насмешливо поинтересовался я
Но в следующий миг услышал щелчок – и меня окатила неприятная волна неуверенности и страха. Тут же отпустило.
Еще один щелчок – и стало ужасно тоскливо, захотелось вскочить и убежать отсюда. По-прежнему мешали браслеты.
Третий щелчок.
А ведь я совсем забыл про силу этих чувств. С удивлением и совершенно неуместным ощущением какой-то ностальгии я провалился в бездну тоски и жалости.
Сквозь собственные слезы и всхлипы услышал удовлетворенное:
– Эксперимент завершен. Результат положительный…
Очухался уже в соседнем помещении. Это был огромный светлый зал, заполненный людьми и сложными металлическими конструкциями. Даже не помню – добрался сюда своим ходом или меня притащили крепкие конвоиры, что сейчас топтались рядом.
Рядом стоял полковник наблюдая за мной иронично и снисходительно. Мстительная скотина…
«Отходняк», как и полагается, сопровождался некоторой эйфорией, и я поинтересовался с идиотской улыбкой: