Штурм вулкана
Шрифт:
Кабан очнулся в каком-то подвале среди водосточных труб, с которых капал осевший конденсат. Он был прикован наручниками к крюку в стене и лишен возможности двигаться. Тело побаливало, очевидно, досталось ему основательно. Напротив него восседал на стуле человек средних лет, седой, в очках в золоченой оправе, и наблюдал за тем, как Кабан приходит в себя. G двух сторон от него стояли те самые мужики, с которыми он сцепился в баре «Лагуна» — сухощавый и здоровяк. Кабан
— Сиди, не дергайся, кабан, — прикрикнул на него сухощавый.
Кабан сначала удивился — откуда им известна его кличка, а потом испугался — его раскололи. Это люди Белова — они вычислили его и сейчас начнут пытать!
— Ты кто такой по жизни? — спросил седой, вертя в руках поддельный паспорт Кабана.
— Просто человек, — осторожно ответил Кабан, — бизнесмен…
— Чего делаешь в этом городе?
— А сам-то ты кто будешь, чтобы мне вопросы задавать? Прокурор или следак ментовский?
Эта вспышка самоутверждения не прошла для Кабана бесследно. К нему подскочил сухощавый, которого здоровяк в баре назвал Дубой, и с размаху несколько раз врезал Кабану кулаком под дых. Дыхание у Кабана сперло, он закашлялся и понял, что сейчас не время качать права. Нужно играть в придуманную Зориным легенду, что он московский бизнесмен, приехавший в Красносибирск для продвижения товара. Но тут он вспомнил, что они знают его кличку. Ну и что? Он будет стоять на своем: никакой он не Кабан и знать такого не знает.
— Я приехал в Красносибирск по делам… хочу товар сюда возить… конфеты… — отдышавшись, промямлил Кабан.
— Какие конфеты, ты чего тут гонишь? — снова подскочил к нему Дуба.
— «Белочка» и «Мишка на Севере», — ответил Кабан, — хорошие конфеты… отечественные…
Дуба замахнулся, чтобы снова врезать ему, но седой только кашлянул и тот отскочил от Кабана.
— Я смотрящий за Красносибирском, — представился седой, — кличка моя Семен. И в том баре, где ты мебель развалил и пацанов моих оскорбил действием, тоже моя территория.
— Мне с седьмого класса синяков никто не ставил, — прогудел Герман, прикладывая тряпку к глазу, — я за этот синяк тебя «Мишка на Севере», самого в синяк превращу!
— А что, мне под вас ложиться надо было? — . рассердился Кабан. — Не на того напали!
Дуба снова подскочил, чтобы двинуть Кабану, но в этот момент дверь в подвале скрипнула и девичий голос крикнул:
— Не трогай его!
Кабан приоткрыл глаза и увидел Диану. Она шла прямо к нему.
— Как ты нас нашла? вскочил с места Семен. — Я же приказал тебе сидеть
Кабана и вовсе оторопь взяла — неужели он запал на молоденькую любовницу смотрящего? Недаром же она и вела себя в баре так независимо. Хорошо, еще не дошло у них до гостиничных утех — иначе бы точно не сносить Кабану головы.
— Этот, — Диана ткнула пальцем в Кабана, — ни в чем не виноват! Он поступил, как настоящий мужчина. Увидел, что меня Дуба с Германом тащат, а я упираюсь, и за меня заступился! Не бросил меня, не спрятался, а заступился!
— Он молодых наших троих в туалете положил! — вставил Дуба — Я их туда отправил, чтобы они его задержали, чтобы без проблем все было! Мы Диану нашли, а она домой ехать не хотела, и этот жирный еще пасся рядом. Что было делать?
Не называй меня жирным! — рассердился Кабан.
Дуба подскочил и врезал ему в челюсть.
— Папа! — закричала Диана.
«Так это отец ее! — понял Кабан. — Все-таки это лучше, чем если бы Семен оказался ее любовником».
— Хватит его бить, — спокойно произнес Семен, — отцепите его!
Дуба и Герман подчинились. Опасаясь получить тычка, отцепили Кабана. Тот встал со стула, разминая руки. Драться не полез.
— Так, говоришь, конфеты хочешь возить? — спросил Семен и, не дождавшись, ответа, сказал: — Конфеты это хорошо. Конфеты детям нужны, особенно «Белочка» и «Мишка на Севере». Но нужно обсудить наш сладкий процент с этого дела.
— Давай обсудим, — согласился Кабан, — но не здесь же…
Когда они выходили из подвала, Дуба, уже понявший, что конфликт исчерпан, подошел к Кабану и сказал:
— А ты ничего машешься. Тебе бы не конфетами, а делом заниматься.
И тут Диана оттеснила Дубу от Кабана, взяла его под руку и сказала Дубе:
— А ты не подлизывайся. Получил, за дело, нечего было лезть. Не дал мне спокойно посидеть, поговорить, потанцевать.
— Все претензии высказывай своему отцу, — хмуро буркнул Дуба и отошел в сторону.
VI
Утром Белов собирался вместе со Степанычем на его возвращенной «девятке» проехаться по вокзалам. В дверь власовской квартиры неожиданно позвонили. «Слишком рано для гостей», — подумал Белов и осторожно глянул в глазок. В первый момент он не узнал Федора без бороды, а когда узнал — не поверил, что «блудный сын не в лесу строит скиты» а все еще в Москве. Саша распахнул дверь, и тут настал черед Лукина удивляться.
— Александр? — воскликнул он, не веря своим глазам, — Ты здесь? А мы тебя ищем]