Штурм
Шрифт:
Старец все это время так и продолжал стоять на коленях. Напустив на себя блаженный вид, он терпеливо помалкивал и не мешал компаньонам объясняться. Он даже не изменился в лице, когда горец предложил его прикончить, – видимо, был абсолютно уверен, что до этого не дойдет. И когда разобравшиеся с новой порцией чудес союзники вновь обратили внимание на пленника, тот глядел на них без опаски, будто на старых друзей, хотя его дальнейшая судьба все еще оставалась под вопросом.
– Кто ты такой и что тут делаешь? – первым делом поинтересовался у него Кальтер.
– Вопрос уместный, только, боюсь, я не
– Это еще почему?
– Хотите верьте, хотите нет, но я понятия не имею, зачем и для чего здесь нахожусь. – Он виновато улыбнулся, но его суровых дознавателей улыбками было не пронять. – Я страдаю амнезией и помню свое прошлое лишь короткими обрывками. Даже имя свое настоящее – и то не помню.
– «Амне…» чего? – пробасил Огилви.
– Частичная потеря памяти, – пояснил старик. – Крайне пренеприятный недуг. Вроде бы ничего не болит, а столько неудобств доставляет.
– Ясно. Стало быть, ты башкой обо что-то крепко шарахнулся, – кивнул горец. – С моим двоюродным братом однажды тоже такое случилось. Но потом отпустило, когда ему спустя год второй раз по башке стукнули. Думаю, надо попробовать тебя так же вылечить. Хочешь, прямо сейчас тебе память вправлю? Дело нехитрое, мне нетрудно – только скажи.
– Премного вам благодарен, но вынужден отклонить ваше щедрое предложение, – поспешил отказаться пленник. – Просто боюсь, что в моем преклонном возрасте амнезию уже не лечат столь радикальным способом. Зато усугубить ее так очень даже возможно, а вам ведь этого не хочется, правда?
– Ну, как знаешь, – не стал настаивать Джон. После чего вдруг подозрительно прищурился и спросил: – Слушай, колдун, а ты случайно не тот самый Мерлин, о котором у нас легенды ходят? С виду похож. Да и магия твоя, скажу честно, выглядит похлеще ярмарочных фокусов.
– На этот вопрос я вам могу ответить: нет, я совершенно точно не ваш Мерлин, – помотал головой седобородый. – Так же совершенно точно, что я никакой не колдун, поскольку я не умею колдовать и не разбираюсь в магии. Вообще.
– Горазд же ты врать, старый черт! – усмехнулся шотландец. – Пускай ты не носишь серую шкуру, как люди-черви, но твоя магия точь-в-точь такая же, какой владеют они!
– Вы понимаете, о ком говорит мистер Огилви? – спросил у «мерлина» Кальтер. Наверняка рыжебородый громила являлся докой по части вышибания из пленников правды. Но когда в рукоприкладстве отсутствовала необходимость, дознаватель из него был не слишком умелый.
– Думаю, да, понимаю, – подтвердил старец. – Люди-черви в серой шкуре – их трудно перепутать с кем-то еще… Вы, наверное, подозреваете, что я принадлежу к их числу, но, уверяю вас, это не так! Если мы посмотрим на нашу с вами ситуацию внимательнее, то станет очевидно: вы и я находимся по одну сторону фронта, а «серые» – по другую.
– Очевидно для кого? – Куприянов скептически хмыкнул. – С нашей точки зрения все выглядит иначе. Есть обычные люди, а есть обладатели мощных сверхъестественных способностей. И вторые вовсю используют первых в своих кровавых игрищах. Так, как вы только что использовали нас, пытаясь выжечь нам мозги своей психотропной атакой. В защиту ваших слов говорит пока лишь один-единственный факт. Не скажу за всех, но прежде «серые» не переодевались
– Клянусь святым Дональдом и Девятью Девами, я тоже никогда не видел людей-червей без их мерзкой червячной шкуры! – поддакнул Огилви. – Хотя кто сказал, что они ее никогда не снимают?
Вада посмотрел на Кальтера и подтвердил слова горца выразительным кивком. Лишь Сквозняку оказалось нечего добавить. Он был несведущ в данном вопросе, поскольку видел «серого» всего один раз в жизни.
– Мне трудно доказать вам что-либо на словах, – огорченно посетовал седобородый. – Да и на деле вряд ли получится. И все же должен сказать, что моя агрессия по отношению к вам объяснялась исключительно тем, что я ошибочно принял вас за этих самых «серых». Но как мне было не ошибиться, если вы несете пакаль, которого у вас не должно быть! Я имею в виду Золотой Безликий – тот, что находится у человека с железной рукой! Это ведь с его помощью вы пробили сюда вход, а также смогли отразить мою атаку, верно?
Кальтер насторожился. Сквозняк тоже посмотрел на него с озадаченным видом. Старик обозвал золотую «пустышку» Безликим. Так же как называли самого Кальтера на Ближнем Востоке, где он на протяжении двадцати лет занимался диверсионной работой. Так же как некоторое время называли Кальтера и «серые». Вряд ли это было случайным совпадением. «Люди-черви» обожали подобные шуточки, давая порой игрокам намеки, которые могли с одинаковым успехом оказаться и спасительной подсказкой, и приманкой, завлекающей игрока в ловушку.
– То есть ты, хренов Мерлин, учуял чистый пакаль, который может быть только у «серых», принял нас за них и напал? – переспросил Серега пленника. – И что ты с ними не поделил, если нападаешь на них без предупреждения сразу, как только они появляются в этом лесу?
– Я уже говорил вам, что никакой я не Мерлин! И моя фамилия точно не Хренов, – напомнил старик, но тут же махнул рукой. – А, ладно, раз мое имя сегодня неизвестно даже мне, называйте меня, как вам угодно: хоть Мерлином, хоть Тлауискальпантекутли… Одноглазый человек задал правильный вопрос. Да, я действительно нападаю на «серых», когда они здесь появляются. А они, в свою очередь, нападают на меня. По какой причине? Похоже на то, что в своей прошлой жизни – до потери памяти – я враждовал с ними не на жизнь, а на смерть. Так, что даже амнезия не уничтожила во мне ненависть к «серым». И еще у меня есть предположение, что это по их милости я сюда угодил…
– …из мира, где мультиконтактное общение без переводчиков и прочее волшебство считаются в порядке вещей? – добавил Кальтер.
– Из мира, который развит настолько, что мы можем давать отпор даже таким могущественным врагам, как «серые», – уточнил пленник. Однако взор его тут же потускнел, и он, понизив голос, продолжил: – Если, конечно, «серые» не уничтожили тот мир и он все еще существует. Всякое могло случиться там в мое отсутствие. Даже то, что я и вовсе мог остаться единственным выжившим представителем моей цивилизации. Ведь если однажды они все-таки сумели заманить меня в ловушку, значит, им может хватить коварства на гораздо большее злодейство…