Штурмуя Лапуту
Шрифт:
Поразило, какая она крошечная. Меньше всех соседских детей. На муху похожа — кривыми ножками шагала еще не очень-то твердо, но разгонялась по прямой с этаким отчаянным жужжанием. Коленки вечно сбиты. Звали — Джик. В смысле сначала звали как-то иначе, но Укс озвучил точное имя, и желающих возразить не нашлось.
От Хиссиса оставались лишь развалины, неумолимо зарастающие плющом и полынью. Новый городок пытался ожить-возродиться севернее по берегу, в бывшем поместье Шлюмана, там почти все уцелело, имелись работающая водяная мельница, причалы и многое иное, поистине бесценное в вымершем и обезлюдевшем крае. Мать Джик унаследовала не только родовое имущество, но и семейную
В сущности, мать Джик была красивой, молодой, неглупой и циничной особой. Укс спал с ней, когда задерживались у Хиссиса на ночь, получал удовольствие, видимо, обоюдное. Но заведомо бессмысленное. И думать об остальном казалось сущей глупостью.
Она боялась Укса. Было заметно, даже когда стонала и извивалась на шелковом покрывале. Та давняя — полнолунная — ночь осталась между гостем и хозяйкой навсегда, неизменно заглядывала в окно вместе со свежим ночным морским ветром. «Изрядные вы извращенцы» — справедливо заметила Лоуд.
Оно и верно. Но у коки-тэно иное отношение к детям. Особенно у Лоуд, у которой все студенты — свои-фамильные, а еще есть найденыш Гру, названная внучка на севере, «внебрачная питерская племяшка», младший брательник по костям Авель, и еще одни боги знают, сколько вне-кровных родственников и побратимов, разбросанных по всем мирам и векам. Иной раз подобной семейственности хочется позавидовать, хотя это жуткий перебор — это уже не родственники, а мафия какая-то.
Завидовать Укс отказывался, столько родственных связей только уникальная Профессор и способна выдержать. Ну, у Светлоледи схожие семейные связи, но та и сама склонна к полковым масштабам и многоступенчатой дисциплине, так у нее жизнь сложилась. А у Укса, по сути, из кровных только Джик и есть. Понятно, Гру никуда не делся, тоже не чужой, но парень уже взрослый, сам детей делать примеряется, и помощь ему в этом деле явно не нужна.
А у Джик проблемы. И виновата в этом смесь генов, поскольку даже ставший человеком дарк со своей кровью передает крайне сомнительное наследие.
Понятно, дочь не знала, что у нее проблемы. Веселое, уже не кривоногое, но все равно мелкое создание. И, что весьма удивляет Логоса, росло существо, не пытающееся задавать глупых вопросов. Просто радуется, когда появляется редкий гость. Подаркам, конечно, тоже радуется, но гостю больше. И гулять по берегу и мертвым развалинам вдвоем интересно. Необъяснимое ощущение…
Усмехаясь, Укс осторожно перебирал струны.
— Вот это уже веселее, — тихо сказали рядом. — А то плакать хотелось. Но вынуждена прервать господина артиста. Извините.
Девушка. Симпатичненькая, миниатюрная, глазищи огромные, выразительные. Алая, весьма вызывающая, хотя и свободная, блузка, кожаные штаны — не в обтяг, относительно свободные, но с соблазнительными кнопками и идеально сидящие на бедрах. Вот принято недооценивать гномок, и совершенно напрасно. На такую стильную девчонку и Логос непременно обернется, восхитится.
Укс вопросительно поднял бровь.
— Играете очень
— Вашему клубу удивительно повезло, чаруете не только акустически, — галантно, но честно сказал Укс. — Всё, убираюсь, не мешаю.
— О, да вы и не мешаете. Просто пересядьте к бару, поиграйте еще, если вам не сложно, мои парни с удовольствием послушают. У нас знаете, как иностранную технику игры ценят, это же такая редкость.
Оживал зал, тянули провода и ставили громоздкие микрофоны, а Укс неназойливо аккомпанировал энергичной возне лихих гномов-звуковиков, спрашивал о всяком любопытном-техническом, шутил с барменом, улыбался несравненной главной звукооператорше, пил с гномами «мятную росянку» — безалкогольную, но дивно освежающую. Было весело и как-то удивительно легко. Потом появилась Лоуд, восхитилась дизайном могучих микрофонов и для пробы спела «Мы к вам заехали на час». Голос у нее был средненький, если не сказать, никакой, но харизмы и артистичности, конечно, с избытком. Укс подыграл на гитаре, вспоминая, как это вообще делается, если всерьез, а не «для себя», и окончательно осваивая непривычные струны.
Мы к вам заехали на час.
Привет, Aaye, a-' Tras,
А вы скорей любите нас —
Вам крупно повезло!
— лукаво оповещала Профессор, сплетая древнейшие языки и лаская четырехпалыми ладонями латунную и массивную, сглаженную тушку-коробку микрофона.
Зал начал подпевать, наверное, со второго куплета. Техники, бармен, Алая Адми, первые посетители… посмеиваясь, оценивая и восхищаясь иронией незнакомых строф.
Собственно, так концерт и начался. Гостей становилось больше, столики уже были заняты, ставили дополнительные стулья. А на сцене прохаживалось обаятельное чучело в чисто сценических многокарманных шортах, кратко рассказывала о великих авторах и композиторах, слегка расшифровывала глубочайшие смыслы строк, возвращалась к стойке микрофона…
Романтичную «Мохнатый шмель» сменила печальная «Девушка из Ливней», потом прозвучала древняя «Про сундук». Зал проникновенно вторил:
— Пей, и демон тебя доведет до конца… — хотя можно было быть уверенным, что никаких потомков пиратов в зале и близко не сидело. Но теперь-то горожане услышали о морских негодяях и грешниках, так сказать, из первых руко-лап. И это оценивали в полной мере.
Безусловно, это был лекционный концерт одного артиста. Укс на лавры не претендовал, он и присоединившиеся местные музыканты: гном-трубач, уже не юный, серьезный и удивительно талантливый, и ударница-эльфийка — немыслимо длинноногая, с фигурой и повадками наследной принцессы, безупречно чувствующая-угадывающая ритм мелодии — помогали в меру сил. Это было сложно, но захватывающе интересно.
…— И тогда несравненный Исаак Дунаевский подарил миру и нам замечательную мелодию. Стихи талантливейшего Василия Ивановича Лебедева-Кумача легли на нее идеально, и родился знаменитый гимн всех плавающих и путешествующих… — вещала Лоуд, и переполненный зал замирал в предвкушении. Профессор-музыковед взмахом руко-лапы просила дать музыку. Укс с ужасом понимал, что это невозможно — по сути, он никогда и не играл эти мелодии, хотя, конечно, слышал любимые Университетские, а потом и Флотские, песни неоднократно. Но нужно было попробовать, и бывший потомок боредов пытался. Поддерживала богиня-ударница, вступал трубач-колдун…