Штурвал тьмы

Престон Дуглас

— Лама Тубтен рассказал детективу все, что мы знали.

— Простите, но я вам не верю.

Похоже, буддист был захвачен врасплох прямотой, но быстро оправился.

— Почему ты так говоришь, дитя? В комнате стоял пронизывающий холод, Констанс вздрогнула и плотнее закуталась в балахон.

— Вы можете не знать, что представляет собой Агозиен, но вы знаете его назначение. Его будущее назначение.

— Еше не настала пора это открыть. Агозиен у нас забрали.

— Вы имеете в виду: забрали преждевременно?

Монах сокрушенно покачал головой:

— Мы были его

хранителями. Крайне важно, чтобы священный предмет возвратили, прежде чем… — Он умолк.

— Прежде чем что?

Но мудрец только качал головой. В тусклом освещении черты его лица, наполненные тревогой, выглядели изможденными и окостенело-застывшими.

— Вы должны мне сказать, — с нажимом продолжала девушка. — Это поможет Пендергасту определить местонахождение артефакта. Я не выдам тайну никому, кроме него.

— Давайте закроем глаза и помедитируем, — предложил собеседник. — Давайте медитировать и возносить молитвы о его скором и благополучном возвращении.

Констанс нервно сглотнула, пытаясь успокоиться. Верно, сейчас она вела себя слишком эмоционально. Ее поведение, бесспорно, шокировало монахов. Но Алоизу дано обещание и необходимо его выполнить.

Монах начал бормотать нараспев, остальные подхватили. Странные, жужжащие, без конца повторяющиеся звуки наполнили сознание Констанс, и весь ее гнев, отчаянное желание знать больше как будто вытекли из нее, словно вода из пробитого сосуда. Сильное желание исполнить просьбу Пендергаста поблекло, куда-то исчезло. Ум сделался бдительным, ясным, почти спокойным.

Пение прекратилось, и она медленно открыла глаза.

— Ты по-прежнему жаждешь ответа на свой вопрос?

Наступило долгое молчание. Констанс вспомнила один из уроков — учение о желании — и склонила голову.

— Нет, — солгала девушка, нуждаясь в информации больше, чем когда-либо.

Монах улыбнулся:

— Нужно многому научиться, маленький монах. Мы прекрасно понимаем, что тебе нужны эти сведения и что они будут полезны. Но для тебя лично нехорошо, что ты так их жаждешь. Это знание крайне опасно. Оно способно разрушить не только твою жизнь, но и самоё твою душу. Оно может навсегда отгородить тебя от просветления.

Констанс подняла глаза.

— Оно мне необходимо.

— Мы не знаем, что такое Агозиен. Не знаем, как он попал в Индию. Не знаем, кто его создал. Но мы знаем, зачем он был создан.

Констанс ждала.

— Он был создан, чтобы навлечь на мир грозное отмщение.

— Отмщение? Что за отмщение?

— Очищающее землю.

По причине, которой сама не вполне понимала, девушки почувствовала, что не хочет продолжения, и не без усилия выдавила:

— Очистить… как?

Тревожное выражение на лице собеседника обернулось почти горестным.

— Мне очень жаль обременять тебя этим тяжелым знанием. Когда земля погрязнет в эгоизме, алчности, насилии и зле, Агозиен очистит ее от человеческого бремени.

Грин судорожно сглотнула.

— Я не вполне понимаю.

— Полностью очистит землю от человеческого бремени, — очень тихо повторил монах. — Чтобы можно было начать все заново.

Глава 7

С

кожаным чемоданчиком в руке Алоиз Пендергаст сошел с борта венецианского речного трамвайчика — вапоретто у Ка д'Оро [14] и огляделся. Стоял теплый летний день, солнце играло в водах Гранд-Канала, сверкало на замысловатых мраморных фасадах многочисленных палаццо.

14

Т. н. Золотой дом. дворец в Венеции.

Сверившись с маленьким листком бумаги, он зашагал по набережной к северо-востоку, к церкви Иезуитов, и вскоре, оставив позади шум и суету, углубился в тенистую прохладу боковых улочек позади дворцов, выстроившихся вдоль Гранд-Канала. Из ближайшего ресторанчика лилась энергичная музыка, маленькая моторка маневрировала по небольшому каналу, чуть подальше волны плескались о мосты из мрамора и белого известняка. Какой-то человек из окна дома на набережной крикнул что-то через канал женшине, та засмеялась в ответ.

Еще несколько поворотов — и Пендергаст оказался у двери со стертой бронзовой кнопкой. На табличке скромно значилось «Доктор Адриано Морин». Спецагент нажал один раз, подождал и через некоторое время, услышав скрип открываемого окна, поднял голову. На него смотрела незнакомая женщина.

— Что вы хотите? — спросила она по-итальянски.

— У меня назначена встреча с Dottore [15] . Мое имя Пендергаст.

Женщина в окне исчезла, и через секунду дверь отворилась.

15

Доктор (ит.).

— Входите.

Пендергаст вошел в маленький вестибюль с обитыми красным шелковым штофом стенами и полом из черных и белых мраморных квадратов. Комнату украшали разнообразные утонченные произведения азиатского искусства: древняя кхмерская голова из Камбоджи; тибетский дорже из сплошного куска золота, инкрустированный бирюзой; несколько старых тханок; украшенный цветными рисунками манускрипт эпохи Великих Моголов в стеклянном футляре; голова Будды из слоновой кости.

— Пожалуйста, присаживайтесь. — Женщина заняла место за маленькой конторкой.

Пендергаст сел, положив кейс на колени, и стал ждать. Он знал, что доктор Морин — один из наиболее известных в Европе скупщиков антиквариата сомнительного происхождения. По сути, высокого уровня делец «черного рынка», один из многих, кто принимал краденые древности из азиатских стран, снабжал их липовыми документами, а затем легально продавал музеям и коллекционерам, которые предпочитали не задавать лишних вопросов.

В следующую минуту в дверях появился сам доктор Морин, — аккуратный элегантный господин с изящно отполированными ногтями, маленькими ступнями, в прекрасной итальянской обуви и с тщательно ухоженной бородкой.