Штурвал тьмы
Шрифт:
— Что ж, некоторым всегда везет! — Майлз окинул взгля-дом стол и получил за маленькую остроту одобрительный смешок. Даже мисс Грин улыбнулась, с облегчением отметил он.
Заговорил торговец картинами Лайонел Брок:
— Да-да, я хорошо знаю живопись. Насколько помню, эта картина находится в Галерее Тейт.
— Именно. — Роджер с благодарностью повернулся к Броку.
— Довольно заурядное произведение, как и все прерафаэлиты. Моделью послужила Джейн Моррис, жена лучшего друга Россетти. Работа над портретом явилось прелюдией к ее соблазнению.
— Соблазнению… — повторила мисс Грин, устремив
— У меня свои маленькие секреты, — ответил Роджер с очередным легким смешком. Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз, и, пожалуй, более дерзок, чем он привык слышать. Вряд ли когда-нибудь еще мисс Грин окажется за подобным столом.
— «И от себя сама я далека, и прошлого мне здесь совсем не жаль…» — продекламировала она.
За столом стало тихо.
— Как красиво! — произнесла молчавшая до сих пор вдова мясного магната Эмили Дальберг, поразительно аристократичного вида женщина в красивом платье, со старинными ювелирными украшениями, стройная и хорошо сохранившаяся для своего возраста. Майлз подумал, что она выглядит и говорит точь-в-точь как баронесса фон Шрёдер из мюзикла «Звуки музыки». — Кто написал это, моя дорогая?
— Россетти, — ответила Грин. — Это стихотворение, которое он написал о Прозерпине.
Брок обратил на девушку серые глаза.
— Вы историк искусств?
— Нет, я педант и обскурантист.
Брок рассмеялся.
— Нахожу педантов и обскурантистов очаровательными, — проговорил он с улыбкой, подаваясь ближе к ней.
— Вы тоже педант, доктор Брок?
— Ну, я… — Он предпочел отшутиться: — Полагаю, кто то может меня так назвать. Я взял с собой несколько экземпляров своей последней монографии о Караваджо. Отошлю копию в вашу каюту, тогда вы сами сможете решить.
В этот момент в компании воцарилась тишина, потому что к столику подошел представительного вида человек с посеребренными сединой волосами, в форме морского офицера. Он был строен и подтянут, а из-под козырька фуражки поблескивали голубые глаза.
— Рад приветствовать вас на борту «Британии», господа. Все присутствующие приветствовали его в ответ.
— Как идут дела, Роджер?
— Все просто замечательно, Гордон.
— Разрешите представиться. — Новоприбывший одарил присутствующих обаятельной улыбкой. — Я Гордон Ле Сёр, первый помощник капитана «Британии». — У него оказался очаровательный ливерпульский выговор.
Над столом пронесся негромкий гул голосов — гости поочередно представлялись.
— Если у вас есть какие-то вопросы по поводу судна, я к вашим услугам. — Офицер снова улыбнулся. — Как вам обед?
Все заверили, что обед превосходен.
— Прекрасно! Мы будем хорошо заботиться о вас, обещаю,
— Я вот хотела узнать, — проговорила миссис Дальберг. — Говорят, «Британия» — крупнейшее круизное судно в мире. Насколько она больше «Куин Мэри»?
— Мы на пятнадцать тысяч тонн тяжелее, на тридцать футов длиннее, на десять процентов быстрее и вдвое красивее. Однако, миссис Дальберг, в одном вынужден вас поправить: «Британия» не круизное судно, а океанский лайнер.
— Я не знала, что существует разница.
— Еще какая!
— В самом деле? — изумилась миссис Дальберг. — У нас есть вероятность столкнуться со штормом?
— Если погодные сводки верны, непременно столкнемся, мадам. Где-нибудь в районе Большой Ньюфаундлендской банки. Но беспокоиться не о чем. — Ле Сёр ободряюще улыбнулся. — Вы получите огромное удовольствие.
Первый помощник попрощался с присутствующими и направился к следующему столу, по соседству, который занимали шумные миллиардеры, владельцы интернет-компаний. Майлз был рад кратковременной тишине, воцарившейся среди этих громогласных ослов, пока первый помощник повторял перед ними свою рекламную речь.
— Изысканнейший первый помощник капитана на всем флоте, — сказал Майлз. — Нам повезло, что он на нашем судне. — Стандартные хвалебные слова, но, по мнению круизного директора, Ле Сёр действительно был славный парень. Не какой-нибудь заурядный среднестатистический первый помощник, кичливый и самодовольный, с комплексом обиды за то, что не сподобился стать капитаном.
— Немного похож на седеющего Пола Маккартни, — заметил Лайонел Брок. — Случайно, не родственник?
— Это все его ливерпульский акцент, — отозвался Майлз. — Вы не первый, кто сделал такое наблюдение. — Роджер подмигнул. Только не говорите этого при нем: наш первый помощник, с сожалением должен отметить, не является битломаном.
Подали главное блюдо, а вместе с ним другое вино, и оживленное журчание голосов за столом усилилось. Майлз держал ушки на макушке. Даже разговаривая, он параллельно умудрялся слышать и других беседующих. Весьма полезный навык при такой профессии.
Миссис Дальберг повернулась к Пендергасту:
— Ваша воспитанница— примечательная молодая женщина.
— Безусловно.
— Где она училась?
— Самоучка.
До слуха Майлза донесся громкий взрыв смеха с соседнего стола. Хохотали Скотт Блэкберн, компьютерный вундеркинд, и два его льстивых приятеля со своими прихлебателями, все в гавайских рубашках, слаксах и сандалиях — вопиющее неуважение к принятым на судне правилам и этикету вечера. Круизный директор содрогнулся. Похоже, на каждом рейсе имелась по крайней мере одна группа богатых шумливых дельцов. Привлекают к себе слишком много внимания. Если верить их досье, Блэкберн и его компания уже побывали в винном туре по графству Бордо, где потратили миллионы долларов на немедленное создание собственных винных погребов. И, как часто бываете миллиардерами, требовательными и эксцентричными, он настоял на том, чтобы ради семидневного путешествия заново отделали предназначенную для него просторную каюту, обставив его собственными предметами искусства, антиквариатом и мебелью.