Штурвал тьмы
Шрифт:
Пендергаст потянулся за авторучкой и провел вдоль последнего имени жирную черту.
— Этого мы можем исключить прямо сейчас.
— Почему?
— Я заметил за столом, что он левша. Убийца действовал правой.
Констанс посмотрела на него с легким удивлением:
— Ты исключил уже две тысячи шестьсот девяносто трех подозреваемых, еще даже не прибегнув к своим выдающимся талантам.
— Исключение последних семи может оказаться более трудным делом. Вот где мы должны разделиться, если хотим добиться успеха. — Спецагент внимательно посмотрел на девушку. — Я возьму на себя расследование на верхних палубах,
— Трюмом? Но если убийца не член экипажа, тогда зачем возиться с нижними помещениями?
— Наилучшее место, где можно услышать сплетни и слухи о пассажирах, — это трюм.
— Но почему я?
— У тебя больше шансов разговорить членов персонала, чем у меня.
— А что именно мне нужно будет искать?
— Вообще все, что, как подскажет тебе интуиция, может оказаться полезным. Особенно ящик. Длинный нескладный ящик.
Девушка помолчала.
— Как я проберусь в служебные помещения?
— Найдешь способ. — Спецагент предостерегающе положил руку ей на локоть. — Но должен предупредить, Констанс: я не понимаю этого убийцу. И меня это тревожит. Как должно тревожить и тебя.
Она кивнула.
— Не действуй на свой страх и риск. Наблюдай, а потом со своими наблюдениями приходи ко мне. Договорились?
— Да, Алоиз.
— В таком случае, как принято говорить, партия началась. Не отметить ли начало охоты стаканчиком старого доброго портвейна? — Пендергаст опять взял в руки карту вин. — Как я понимаю, «Тейлор» пятьдесят пятого года лучше всего подойдет в данном случае.
Но Констанс отмахнулась:
— Нет, спасибо, я сейчас не расположена пить портвейн. Но ты угощайся, пожалуйста.
Глава 12
Горничная Хуанита Сантамария двигалась по выстеленному золотым ковром коридору двенадцатой палубы, толкая перед собой рабочую тележку. Шла сосредоточенно, губы крепко сжаты, брови напряженно сведены, взгляд устремлен прямо вперед. Тележка, нагруженная горкой чистого белья и душистым мылом, поскрипывая, катилась по плюшевому ворсу.
За углом коридора навстречу ей попалась пассажирка, хорошо сохранившаяся женщина лет шестидесяти, с седыми волосами фиолетового оттенка.
— Простите, моя дорогая, — обратилась она к Хуаните. — Я правильно иду в «Сан-спа»?
— Да, — ответила горничная.
— О, и еще один вопрос. Я хотела бы послать капитану благодарственное письмо. Не скажете, как его имя?
— Да, — не останавливаясь, ответила Хуанита.
Холл заканчивался впереди простой коричневой дверью Через нее горничная протолкнула тележку в служебное помещение. Полевую руку стояли большие холщовые мешки с грязным бельем рядом с шеренгой серых пластиковых емкостей с грязными тарелками из номеров — все это ждало отправки в трюм, в подсобную часть судна. По правую руку находился ряд служебных лифтов. Хуанита подкатила тележку к ближайшему и нажала кнопку.
Палец ее при этом чуть подрагивал.
С мягких шорохом двери открылись. Хуанита втолкнула тележку внутрь и повернулась лицом к кнопочной панели. На сей раз, однако, горничная застыла в нерешительности, рассеянно уставившись на панель, и медлила так долго, что двери сдвинулись, а лифт в ожидании неподвижно завис в стволе шахты. Наконец,
Главный коридор правого борта на палубе С, тесное душное помещение с низким потолком, оказался настолько же многолюдным, насколько свободен был коридор двенадцатой палубы. Старшие официанты, помощники официантов, горничные, крупье, дежурные по этажу, технические специалисты, стюарды, маникюрши, электрики и прочие торопливо проносились мимо, спеша по делам и поручениям, необходимым для того, чтобы поддерживать жизнь огромного океанского лайнера. Хуанита вытолкнула тележку в этот гудящий муравейник и остановилась, озираясь по сторонам, словно заблудшая овца. Несколько человек, пробегая мимо, свирепо посмотрели на нее: коридор был неширок и тележка посредине создавала пробку.
— Эй! — Неряшливая женщина в униформе бригадира торопливо подскочила к ней. — Здесь никаких тележек! Сейчас же отвези ее наверх, в хозяйственный блок!
Горничная повернулась к ней спиной и ничего не ответила. Начальница схватила ее за плечо и развернула к себе.
— Я сказала, забери эту… — Узнав Хуаниту, она осеклась. — Сантамария? Какого черта ты здесь делаешь? Твоя смена заканчивается только через пять часов. Ну-ка марш отсюда обратно на двенадцатую палубу!
Но Хуанита молчала, отрешенно глядя в сторону.
— Ты меня слышишь? Отправляйся на верхнюю палубу, пока я не сняла с тебя дневное жалованье. Ты…
Тут бригадир остановилась. Что-то в отсутствующем выражении лица Хуаниты, в темных провалах глаз заставило ее умолкнуть.
Оставив тележку посреди коридора, горничная нетвердой походкой двинулась сквозь толпу. Опешившая начальница молча смотрела ей вслед.
Каюта Хуаниты находилась в тесном, душном, гнетущем блоке в кормовой части судна. Хотя дизельно-турбинная установка располагалась тремя палубами ниже, ее глухая, монотонная вибрация и запах топлива наполняли пространство как несущаяся по воздуху инфекция. По мере приближения к каюте шаги девушки все больше замедлялись. Проходящие мимо члены персонала несколько раз оборачивались, пораженные ее отсутствующим взглядом и потусторонним выражением лица.
Она потерянно остановилась у своей двери. Прошла минута, другая. Неожиданно дверь отворилась, и на пороге возникла смуглая черноволосая женщина в форме официантки ресторана «Гайд-парк», что на седьмой палубе.
— Хуанита, девочка! — увидев подругу, воскликнула она с гаитянским акцентом. — Ты меня напугала.
И вновь горничная ничего не ответила. Просто таращилась сквозь соседку, как если бы та была прозрачной.
— Хуанита, что случилось? Ты будто увидела призрака.
Послышалось журчание — это сдал мочевой пузырь Хуаниты.
— Эй! — Соседка отскочила назад. Громкий вскрик, казалось, вывел Хуаниту из ступора, и ее взгляд сфокусировался на товарке. Затем, очень медленно, взгляд пополз вниз: по лицу, шее, груди, где на простенькой цепочке висел золотой медальон, изображающий многоголовую змею под лучами стилизованного солнца.
Внезапно глаза Хуаниты расширились. Выбросив вперед руки, как будто желая от чего-то уберечься, она бросилась назад, в коридор. Рот ее широко открылся, образуя пугающий алый провал.
По коридору прокатился громкий, пронзительный крик.