Шумеры
Шрифт:
Эд тут же перехватил её инициативу.
— Не ломай ногти, я сам. — И тут же уточнил грозно:- Ты о ком сейчас тут так беспокоилась?
Люда со всей въедливостью пустила в ход козырную карту.
— О генеральном. Он тоже по своей инициативе пару раз меня подвозил и потом я еду с ним на несколько дней в командировку. — И уже без въедливости добавила:- Совсем не из тех соображений какие ты подразумеваешь.
Эд тут же прокомментировал своё отношение к объекту.
— Получит и он, если сунется.
О! Людмилу такой подход разозлил не на шутку, и она выложила всё чем кипела душа:
— Тогда
Естественно, он не поверил.
— Ты опять меня заводишь?
Погружённая в раздумье с ответом промедлила. А он внимательно наблюдал за ней, ломая голову над тем, что у неё на уме. Наконец, она решила что ему сказать.
— И не думала. Ты собрался использовать меня только для секса, не желая делить со мною жизнь, так чему ж ты удивляешься…
— Но я не могу… — пошёл на попятную он.
А Людмила в атаку. «Сейчас он получит».
— Почему, что тебе мешает перешагнуть через страх, я, что дала повод не верить мне или способна на предательство? Молчишь? Тогда и не щёлкай зубами. Отпусти меня и иди сам на все четыре стороны.
О, как он вцепился в её плечо.
— Хватит кумарить. Ты меня учить не будешь…
— А я и не собираюсь. Отпусти, — выдернула она из его руки рукав.
Поняв, что перегнул палку, тут же перешёл на миролюбивый тон.
— Не дёргайся. Ты куда собралась?
Она вздёрнула подбородок. На лице играла непокора. Она даже не знала кого ей жальче теперь его или себя…
— У меня свои дела и личная жизнь, в которой ты, как я понимаю, участвовать не собираешься…
На его лице как защитная маска тут же наползла язвительность.
— Никто тебя не расхватал. Вот ты и вцепилась в меня убогого. Хочешь загнать в угол и заставить жениться на тебе?
Она вспыхнула от его слов, по другому, это было бы не естественно. Хотел обидеть — обидел. Делов-то обидеть женщину. А потом, минуту спустя, вспомнив об татуировки змеи на его руке, покладисто кивнула.
— Тебе меня не разозлить. Пусть ради секса, но я тебе нужна, ты идёшь на большой риск, чтоб попользоваться мною. А вот я возьму и исчезну из твоей жизни навсегда. Что тогда?
Собравшись уходить, он встал столбом.
— Ты не сделаешь этого.
— Это почему же? — вздёрнула она ещё и носик.
Он сел на стул и потёр висок под маской.
— Не знаю, но чувствую. Просто злишь меня.
Люда отвернулась от него и быстро, быстро заговорила:
— Если б была уверена, что ты мой Эдикан, любимый, которого я ищу, бродя несчастной по спирали развития, дралась бы за тебя зубами и мне всё равно как, а привела тебя на пепелище храма жрецов. Но у меня такой уверенности нет. Ошибка или опять чёрные силы приготовили мне испытания. Поэтому я решила поступить так, как поступлю.
Он оставил висок и воззрился на неё.
— Ты несёшь сейчас бред…
Теперь она резко повернулась к нему в полуоборот:
— Может быть, но до тебя я больше не дотронусь пальцем и, если ты полюбишь меня и решишься взять в жёны, всё вспомнишь и найдёшь, куда прийти, сам.
Он поднялся и подкинул на ладони какую-то книгу, подвернувшуюся под руку.
— Туманно и хитро.
Она сделала шаг к нему, пытаясь заглянуть в его глаза.
— Если
Он отмахнулся и отступил на пару шагов.
— Не смеши меня, какая ко мне или у меня может быть любовь?
— Мне добавить нечего. Доказывать тебе ничего не хочу. Очень жаль, что так получилось. Мы могли быть счастливы. Но видно в этой жизни я тебе не нужна. С этим ничего не поделаешь. Такое сплошь и рядом. Один любит, второй нет, и жизнь вновь гонит на новый виток. Значит, опять не судьба и жрецы просчитались. У меня надежда только на твою память. Должен сработать код.
— Всё это ерунда. Ни ходи сегодня, ни в какой театр и не запирай дверь. Твой телефон я включил.
— Нет, — помотала она головой.
— Не дёргай меня за хвост.
— Нет, — закричала она ему в след, от злости и обиды готовая затопать ногами. Но он исчез за дверью.
13
«Чёрт! Что за ситуация…» Одёрнув на себе блузку, подхватив брошенную сумочку и забыв напрочь про журнал, сообразив при этом ещё запереть кабинет, заскочила в туалетную комнату. Зеркало отразило краснощёкую растрёпанную девицу с потёкшей тушью. «С ума сойти! На что я похожа и, правда, как можно такое чудище любить?» Умывшись и перекрасившись, постояла у стены. Потом, набравшись сил, уложила волосы и, отряхнув пыль с помятых капри, поспешила на улицу. Узнав в справочном бюро, как и на чём добраться до нужной улицы, отправилась на поиски. Проблуждав, всё же нашла требуемый дом. Старая девятиэтажка. Дом имел внушительный вид. Правда, лифт не работал. И она, махнув рукой, стала подниматься по лестнице. Чтоб не передумать, она решительно нажала на звонок. Дверь открыла старушка, лет 75–80 с аккуратной причёской и выкрашенными волосами. Люда улыбаясь, как можно мягче спросила:
— Терентьевы здесь проживают?
— Вы не ошиблись…,- опрятненькая женщина, водрузив висевшие на шнуре на груди очки на нос, внимательно изучала Люду.
— Я бы хотела поговорить с Павлом Васильевичем, если это возможно?
— А вы кто?
— Я с телевидения, готовлю передачу, на определённую тему…,- она замялась не зная, как с женщиной такого возраста говорить о пикантных вещах.
— Паша, это к тебе, о войне поговорить, — крикнула она в глубь квартиры. — Проходите в комнату, я сейчас чай организую.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, я ненадолго.
Люда присев на старый добротный покрытый пледом диван осмотрелась. Всё-таки «сталинки», есть «сталинки». Просторные комнаты, высокие потолки, большие окна. Вот у Кати «хрущёвка» так это беда. Квартирка крошечная. В комнатах не развернуться. Потолок давит. На кухне вдвоём не выстоять. А тут красота. Живи и радуйся. Мебель опять же старая интересная, не та, что сейчас у всех под одну копирку. Плюшевые шторы с кисточками. Уютно и мило. Сразу видно, люди не гнались за модой не торопясь расставаться так запросто с добротными привычными вещами… Прервав разбег её мыслей, в комнату вошёл, опираясь на палочку, аккуратно постриженный, в чистом спортивном костюме старичок примерно тех же лет, что и открывшая ей дверь женщина. Словно догоняя её мысли, следом за ним показалась и встретившая её в дверях женщина.