Шумиха! Катящиеся бутлеги
Шрифт:
Пожилой полицейский кому-то позвонил, после чего назвал мне этот адрес, добавив: «Попросите содействия у того, кто вас там встретит. Переводчик не понадобится». Но мне запомнилось угрюмое выражение на его лице в тот момент.
— Вам повезло… Мы с тем сержантом, Полом Ноем, немного знакомы. Прими вас кто другой, и пиши пропало.
Уже по одному фразеологизму «пиши пропало» был виден его высокий уровень владения языком. И произношение слух не цепляет… Наоборот, речь четкая и правильная, что свойственно скорее старшему поколению.
— Исходя из его рассказа… Предположу,
Вот уж не знаю, можно ли назвать это просто «безобразием».
Не знаю, почему, но этот парень не вызывал у меня доверия. Частный детектив, наверное, или еще кто в этом роде. Не похож он на добропорядочного гражданина.
Ну, хорошо хотя бы, что мы друг друга понимали.
Но стоило мне так подумать…
— Как вам такое предложение? Я получаю одну десятую от ценности украденных у вас вещей, а взамен договорюсь с ними, чтобы они вернули все в целости и сохранности?
Теперь понятно. Судя по всему, он босс той шайки малолетних грабителей. Мало того, что он получит выгоду в виде одной десятой от моих вещей, так и волноваться о дальнейшем расследовании не придется, как и тратить время на сбыт краденого.
Хотя, если так подумать, одна десятая — это еще приемлемо. Придя к такому выводу, я, не переставая хмуриться, кивнул.
— Окей. Значит, договорились.
С этими словами молодой человек куда-то меня повел.
Он же не собирается меня расчленить и продать на органы? Поддавшись тревожным мыслям, я внутренне напрягся, приготовившись, если он захочет завести меня в какое-то подозрительное место, тут же закричать: «Help!» — и броситься наутек.
Интересно, а продажу органов убитых можно отнести к торговле людьми?
Пока я размышлял над подобной ерундой, он дошел до бара на углу широкой улицы.
На вывеске были нарисованы пчелиные соты, поверх которых шла надпись латиницей, но я не смог ее прочесть, поэтому про себя я зову то место просто «Соты».
Зайдя внутрь, я уловил приторный запах меда. Снаружи это заведение казалось меньше, чем бар — оно скорее напоминало первоклассный ресторан.
Ну не набросятся же на меня здесь, думал я, обозревая зал. Но кроме двух-трех довольно подозрительных типов среди здешних посетителей были и старики, и дети, и влюбленная парочка, так что я немного успокоился.
Мой проводник ушел вглубь ресторана и заговорил с каким-то мужчиной. Тот молча кивнул и, ничего с собой не взяв — и, если на то пошло, не спросив счета, — вышел на улицу.
— Я рассказал ему, в чем дело… Он отправился за вашими вещами. Тех мальчишек в нашем районе каждая собака знает. Думаю, их быстро найдут.
Как-то больно легко ты их сдаешь, учитывая, что вы заодно. Но, разумеется, вслух я это не сказал.
— Что ж, пока ждем, давайте о чем-нибудь поболтаем.
Но у меня не было ни одной идеи, о чем с ним можно было говорить. В конце концов, я поинтересовался, откуда он так хорошо знает японский.
— А-а… в руководстве нашей организации есть один японец… Зовут Ягурума. Он много со мной занимался. А современных
Организация. Так и думал, что он из мафии или другой какой преступной группировки. Но я зашел так далеко, что мне уже море было по колено, поэтому откровенно его об этом спросил.
— Нет… Мы не мафия. На взгляд простых обывателей, разницы никакой, но… мы зовемся «каморра». Знакомо такое слово?
Впервые его услышал.
— Мафия зародилась в Италии на Сицилии. Первоначально это были вооруженные крестьянские отряды… можно сказать, силы самообороны, из которых в дальнейшем сформировались целые организации. Каморра же появилась в Неаполе. Слышал, название пошло от банды заключенных, но, честно говоря, я сам точно не знаю.
Банда заключенных. Мне уже одного этого хватило, чтобы начать считать каморру еще опаснее мафии, но и эту мысль я решил оставить при себе.
— В нашей организации мне отведена роль «контаюоло». Что-то вроде казначея… У мафии я бы звался бухгалтером.
Не вижу особой разницы.
— Ха-ха… Но сейчас все считают нас той же мафией. Наркомафия, китайская мафия, русская мафия, контрабандисты… Но в Неаполе в фаворе именно каморра. Правда, после эмиграции в США мы с ними потеряли всякую связь.
Он продолжил сыпать подробностями, но я был слишком далек от понимания всего этого. Я и с японскими гангстерами-то никогда не сталкивался. Не получалось у меня вот так просто взять и принять тот факт, что передо мной сидит каморрист, или мафиози, или как там его называть… в общем, представитель преступного мира.
— Ничего удивительного. Даже среди жителей Нью-Йорка и процента не наберется тех, кто так или иначе контактировал с мафией. Разумеется, туда же входят и их непосредственные жертвы. Я при всей своей чрезмерной открытости, бывает, рассказываю таким, как вы, правду о себе, но это капля в море внутри того же жалкого одного процента.
Да уж, повезло, так повезло.
Но к тому моменту этот парень уже успел окончательно заговорить мне зубы. Мне начало казаться, что мы знакомы много лет. Хотя фактически даже имен друг друга еще не знали.
— Нет… На деле их, конечно, намного больше, просто люди обычно не любят обсуждать свой опыт общения с мафиози…
Что-то подобное я слышал из фильмов и сериалов. Кажется, это называется «омерта» — когда простые обыватели, боясь мести, молчат о преступлениях, свидетелями которых стали.
Однако… А почему тогда он рассказывает обо всем этом первому встречному?
— Ха-ха. Ну, не знаю, как в других организациях, а у нас все не до такой степени строго. Мы не ворочаем такими уж крупными делами… Если на то пошло, у сицилийских мафиози в принципе не принято раскрывать себя, а вот каморра… Нет, когда-то и американская мафия была такая же, а сейчас… и открыто заявляют, чем они занимаются, и, случается, боссы лично дают интервью журналистам.