Шурави бача
Шрифт:
– Что, в первый раз, что ли, – заметил Петруха. – Сейчас курнем – и хоть на Панджер в ущелье Джабель-Уса-Радж, в засаду.
– У тебя есть что ли, Петруха? А что ты молчишь?
– широко раскрывая глаза, проговорил Иванов и встал из-за стола, расправляя плечи, хрустнул ключицами и сцепил руки в замок за головой. Высокий жилистый худощавый парень с черными, как сажа, глазами и размашистым шрамом от ножа на правой щеке – в память о Чарикарской «зеленке». – Ну, тогда договорились. Вы давайте, дожевывайте не торопясь. А мы с Одесой в роту, перекинемся во
– Договорились, – кивнул Сергей.
Они вышли из-за стола и направились к выходу.
Плов оказался на редкость вкусным, даже холодный.
– Бача Хашим молодец, отличный чифан забацал,
– сладостно проговорил Петруха, пережевывая мягкие длинные рассыпчатые зерна индийского риса.
– Да-аа, браток, что вкусно, то вкусно, отрицать не буду, – сказал Сергей и, взяв из тарелки кость, стал обкусывать пахучие куски мяса. – Петруха, надо будет Хашима подогреть на раскурку, зайдем после ужина, хорошо?
– Конечно, о чем речь, – согласился Черкас, не отрываясь от еды. – За такой чифан я ему лично благодарность объявлю.
– Ну бабай, ну молодец, – восхищался он. – Все, вот это я нарубался, сейчас взорвусь, нужно чайку горяченького замахнуть, – потянулся он за чайником, который стоял рядом на разносе и насмешливо спросил: – Что пить будешь, Серый, чай или какаву?
– Чай, конечно, ответил Сергей, подставляя кружку под носик чайника. – Хорош чаек, – сказал он и отхлебнул глоток из кружки, смакуя крепко заваренный напиток. – Хоро-оош, м-ммм! Ну что, к арыку идем, по дороге зайдем, как договорились, к Хашиму, так, и займемся культурно-массовым отдыхом до отбоя и вечерней поверки. А то пацаны уже, наверное, заждались нас, – заторопился Сергей, выходя из-за стола
– Да вставай, пошли, хватит жрать без меры, заворот кишок получишь, – он похлопал по плечу друга, который после кружки выпитого чая вцепился зубами в кость и с удовольствие грыз ее, причмокивая.
– Да пошли, Петря, дома будешь отъедаться, кочумарь. А то, я смотрю, ты на глазах жиреешь, мор да уже заплыла.
Черкас бросил на стол дочисто обглоданную кость и, тяжело поднявшись, пошел вразвалочку за Сергеем
к выход; из столовой.
Хашим стоял возле кучи немытой посуды. В одной рук он держал влажное вафельное полотенце, завязанное на самом конце крупным узлом, другой размахивал в воздухе на головой и быстро говорил что-то хриплым голосом, почти кричал. Рядом с ним суетилось несколько молодых солдат, они бегали по кругу от одного стола к другому, на которых стояли кастрюли, банки и всякая поварская утварь.
– Блят в ваш нога, бистро ногам шевелит, дюхы, – хрипел он, подгоняя их.
– Эй, бача Хашим, инджа, – позвал его Крымов на афганском языке, просовывая голову в открытое окно посудомойки.
– О-ооо, вай, вай, – повеселел тот и, что-то коротко буркнув, подошел к ребятам.
– Ну, как дела, Хашим-бача?
– Да достали меня эти салябоны, – неожиданно выдал тот почти на чистом русском языке.
– Так ты уже стал базарить, как
– Да нэт, это я один раз полючился, как это, не знаю сама.
– Сама ты давно уже ничего не знаешь, – съехидничал Черкас.
– Чито ты, братышка, хотель? – не понял он.
– Да все нормально, бача, проехали, все о’кей. На, держи, раскуришься после работы, хапнешь, – сказал Черкас и протянул кусочек чарза.
– Вай, вай, хо-ро-шоо, – радостно залепетал он. – Ташакор, братишка, как раз вовремя ты грел меня, мой башка савсэм больной. Эти дюхы, меня скоро крища оторвется, ни хрен ни врюбаеться, – сказал, путаясь,
он и посмотрел назад.
– Ну ладно, бача, нам нужно валить, пацаны ждут.
– Спасыбо, братышка, – он обнял, по очереди прижимаясь щекой к щеке, Сергея и Черкаса. – Ви куда пошел? – спросил вдруг Хашим.
– На арык, курнем.
– Завтра пришли одын молодой, сахар привезут. Дам пара пачка бакшиш, – прошептал вдогонку он.
– Хороший, свой бача, малый метр с кепкой, но зато в доску свой. А я совсем забыл объявить ему благодарность за ужин, – опомнился Петруха.
– Еще успеешь, – сказал Сергей и подтолкнул его вперед.
Возле назначенного места, опустив ноги в прохладную журчащую воду, сидел Одеса, что-то бубнил себе под нос, разговаривая сам с собой.
– Оба на-аа, – игриво вскрикнул он и спрыгнул с перекладины, которая лежала поперек арыка и служила мостиком для перехода. – Поймал, поймал, – закричал он радостно. – От меня еще ни одна не уходила, зараза.
Он вытащил руки из быстро струящейся воды и поднял над головой небольшого черного угря, который, извиваясь, хлопал его по рукам и разбрызгивал остатки воды во все стороны.
– Все, теперь ты будешь шашлычок, – весело, нараспев сказал он и отбросил рыбу на берег, подальше от воды, в еще не остывшую пыль дороги. Он напоминал заправского мужика, который, позабыв обо всем, занимался добычей еды для своего семейства, барахтался в прохладной мутной воде, шарил руками по дну.
– О-ооо!! – крикнул зычно он. – Еще один, жирный гад, куда, куда, я же говорил, от меня ни одна стерва не уходила.
Иванов сидел немного дальше на берегу и внимательно наблюдал за происходящим, не предпринимая никаких попыток вмешаться в ловлю угрей.
– Откуда они здесь взялись? – недоумевал Одеса, отряхивая руки от воды.
– Ну ладно, вылазь, – наконец настойчиво проговорил Иванов и встал на ноги. – Хватит, вон пацаны идут, – он указал на дорогу, по которой двигались со стороны батальона две легко узнаваемые фигуры.
– Много надергал? – поинтересовался Сергей, приблизившись к своим друзьям.
– Да-а, есть кам-кам2, – отозвался Одеса и показал рукой в пыль.
– Что так долго? Мы вас уже тут заждались, думали, не придете. Или «шакалы» перехватили со своими проверками по карманам? – почему-то озираясь, спросил Иванов и достал запечатанную пачку сигарет из нагрудного кармана гимнастерки. – Держи, Петря.