Шустрые ребята
Шрифт:
А потом спустя примерно две недели, что я вижу, в местной газете наша с ним фотография крупным планом, да ещё в тот момент, когда он передает мне деньги. А под ней зловещая надпись.
Известный в прошлом рекетир Сережа Ре, вновь взялся за старое. Вот и делай после этого добро людям. Хотя объект моих претен-зий впоследствии божился, что не его лап мол это дело, а подлых папарацци. Я всё же был склонен сомневаться. И когда спустя пол-года в серьёзном светском журнале отчего-то всплыли сделанные мной тогда фотографии, я был просто на седьмом небе от счастья, но не особенно удивился данному обороту хода событий,
28.04.2008 г.
202
VI.
Следователь в отставке Хренов
рассказывает
Труп в подземном этаже
Когда уполномоченный по правам человека при губернаторе Ленинградской области Эдем Парадизов поздно вечером, отпустив подрабатывающих на его даче рабочих нелегалов, решил углубить-ся с проверкой в только лишь законченный подземный этаж своего жилища, он и не подозревал, что данное мероприятие его не только не порадует, а напротив жестоко разочарует. А случилось вот что, обходя один из затаённых уголков в…
В тот вечер, не зная чем заняться, я посчитал нужным пойти по-курить на веранду, чтобы там, любуясь окружающим мою фазенду пейзажем, собраться с мыслями и, наконец, решить, чем мне всё же заняться в оставшееся до сна время.
Примерно минут через двадцать, я люблю всё делать основатель-но, после моего выхода на веранду, я услышал чей-то быстрый топот,
в аккурат по моим картофельным грядкам. И хотя уже начало темнеть, довольно скоро разобрал-таки кто это, так непочтительно обходится с моей собственностью. Это был никто иной, как сосед мой. Ко все-му прочему он ещё и что-то кричал, ясное дело, не членораздельное, по-иному он и не умел разговаривать. Я сразу понял, что он чем-то непритворно взволнован. Но торопить событий не стал. Когда и он, наконец, увидел меня, лицо его просияло от радости, и он букваль-но рысью бросился теперь уже откровенно бежать, поближе к мое-му дому. Где-то в десяти шагах от себя я крепким матом, а заодно и жестом охотничьего ружья, кое-как притормозил его галоп. Тогда он, видя всю бесполезность своих дальнейших попыток проникнуть
в район, ещё большей близости к самым сокровенным частям чужо-го имущества соизволил поведать именно мне, оно и понятно, я его
205
Сергей Редькин. Шустрые ребята
лепший дружбан, о том что привело его в такой неурочный час в со-седские пенаты.
— Это, — сказал он, — дядя Сережа, — и, почесав пониже свое-го центра, правда, со стороны спины добавил: — блин, у меня та-кое случилось! Короче, пошёл я к себе в подземный этаж проверить всё ли работяги, чё я им наказал выполнили. А там, мать мою, в са-мом что ни на есть темном углу колонного зала, за самой последней из них труп. Так это, ты подсоби, пожалуйста. Как никак, бывший сыскарь.
— Ладно, — говорю, — сделаем. Я, вообще-то, человек добрый, а уж приятелю завсегда подсобить готов.
— А когда начнёшь-то, не унимается сосед. — Так пошли прямо сейчас.
— Ну уж нет. Давай лучше утром, когда рабочие вернутся, тогда точно не так страшно будет.
— Ну- ну, как же сообразил, понимаешь ли, да вы тогда точно все следы затопчете, на хрен!
— А ведь и правда, тогда
— Ну ты и трус умиляюсь я, ладно, гони ключи и я потопал. Ска-зано, значит сделано, иначе мы Хреновы не можем. Прихожу в этот самый, извиняюсь за выражение, гребаный зал ну и ищу указанное ме-сто. Довольно-таки скоро нахожу его. Я в таких делах сущий дока.
Всё так, как и сказал друг, точно труп. Только не совсем в таком виде, в каком я предполагал его обнаружить. За то время, пока я до-бирался до места его нахождения, от тела мало что осталось. Лишь один шкелет да и только, да и тот, словно бы начисто кем-то вылизан. Мослы так блестят, что аж глазам больно. Ну думаю, выходит уже кто-то успел постараться. Видать думал подлюга, этим запутать след. Нет, дрянь эдакая, шалишь, всё равно я до сути дознаюсь. Ведь я — дядя Сережа, ещё и не такие выкидоны раскручивал.
Тщательно изучив место преступления, я решил пойти к себе до-мой и там, если сосед всё ещё у меня, в чём я и не сомневался, об-судить с ним уже более подробно перипетии случившегося. И хотя он был уже достаточно под шафе, я всё же сумел добиться от него более подробных объяснений. Прежде всего я начал с того, что уточ-нил у него, какой свежести был труп. На что он ответил, что толком не помнит. Наверняка знает лишь одно, что тот был очень старый. Почему ты так решил, интересуюсь я?
206
VI. Следователь в отставке Хренов рассказывает
— А то как же иначе, — авторитетно заявляет сосед, — одни кости только и остались.
— Не понял, — говорю я, — чего-то ты не то мелешь. — Ладно, прикидывается паяльником пострадавший, и сослав-
шись на то, что утро вечера мудренее, пожелав мне спокойного сна, от-правляется прямиком в мою спальную. Пришлось и мне угомониться
и лечь на коврике в кладовке. Впрочем, впредь буду запасливее, видно не зря говорится, лишний карман, точнее топчан не помешает.
Но так и не смог, как не пытался, сомкнуть глаз, всё размышлял о трупе. И надо отдать должное моим серым клеточкам, ещё до того, как мой друг проснулся, я уже знал как мне поступить дальше. На-скоро позавтракав, я поспешил к приятелю, который по-прежнему дрых без задних ног. Наскоро объяснив ему, что времени у нас в об-рез. Я потащил его прямёхонько в то место, из которого он накануне дал такого позорного стрекача. Гастарбайтеры уже поджидали своего барина. Но всех посвящать мы не стали. Взяли с собой только брига-дира, ибо у него одного был хоть какой-то документ. Втроем, матерясь на чём свет стоит, особенно мы с корешем, потому как осознавали во что вляпались, а бригадир из-за того, что не мог добиться повышения расценок от хозяина, мы двинули на место преступления.
— Ну? — спрашиваю я у соседа, — что скажешь на это, — и по-казываю ему скромненько так, носком ботинка на скелет.
— Так, это, он, это, и есть, видишь совсем старый, только кости
и уцелели.
— Опять ты за своё, — говорю и, видя его непроходимую тупость, начинаю уже по-настоящему злиться. — Я же тебе, придурку, ещё вче-ра ясно дал понять, что его кто-то начисто обглодал. Толи крысы, а может и вовсе, людоеды какие-нибудь.
— Да не, — обиженно пыхтя, заявляет придурок, — а ещё друг называется, он таким и был.