Шут и слово короля
Шрифт:
— Ладно, восемьсот. Полагаешь, капитан Кай, что от тебя он не сбежит?
— Шестьсот.
— Тогда шестьсот пятьдесят. Назначенное мной наказание не может быть отменено, естественно.
— Хорошо, шестьсот пятьдесят. Но я хочу, чтобы ему не испортили кожу. Иначе не заплачу шестьсот пятьдесят.
— Без проблем, надо значит надо, — кивнул капитан Венд. — Положитесь на Малыша Эта.
Зря все-таки Эдин решил, что это не кошмарный сон. Такой отвратительной действительности в его жизни просто неоткуда было взяться.
Во
Все происходило очень быстро и деловито: Эдина притянули веревкой к мачте, и рослый детина выступил вперед, покачивая куском плетеной веревки. Остальные подались в стороны, освобождая место.
Детина коротко размахнулся…
Один.
Дерево мачты до сих пор пахнет смолой.
Два.
Во рту появился вкус крови из прокушенной губы.
Три.
На самом деле — терпимо…
Четыре.
В здешнем трюме, случайно, не найдется привидения из семейства графов Верденов?..
Определенно, нет. Как жаль.
Пять… шесть… семь… восемь… двенадцать…
Каждый следующий удар переносить было чуть тяжелее предыдущего.
… девятнадцать… двадцать.
Веревку сняли, но Эдин не спешил шевелиться, и в глазах было темно.
— Чистая работа, — заметил кто-то одобрительно. — Ни капельки крови. Капитану Каю не удастся сэкономить.
— А ты крепкий парень, — благодушно сказал Малыш Эт, сворачивая плеть. — Под конец мог бы и поорать, все бы поняли. Но это потому что я осторожненько. Провинись ты по-настоящему, узнал бы, как это тут бывает. Ладно, приветствуем тебя на борту «Золотой Ракушки».
И те, кто был поблизости, согласно загалдели.
Потом, много позже, Эдин согласился с правотой Малыша Эта — тот, действительно, обошелся с ним по-доброму. Двадцать горячих — понятие неоднозначное.
Жизнь, какая ни на есть, продолжалась.
ГЛАВА 10. Цена свободы
Якоб вернулся четыре дня спустя, и взволнованный Димерезиус сразу сообщил ему об исчезновении Эдина. Якоб даже не сразу понял. Никогда не случалось подобных сюрпризов. Уехал? Куда?!
Сразу подумалось о плохом. Несчастье? Разбойники?
Почему не искали?!
И тогда Димерезиус объяснил. Про кольцо, про вероятного отца, про желание больше узнать про себя самого…
Это же так нормально, для мальчишки. Такой возраст. Может быть, с ним все в порядке, стоит подождать. Хотя тревожно, конечно. А Якоб как считает?
Якоб только выругался. Он не ждал неприятностей, но они пришли. Граф как знал, когда предупреждал! И этот ученый дурень Димерезиус мог бы поживее соображать…
Хорошо, если все благополучно и мальчишка жив и здоров. Понятно, что отца он не нашел, но мало ли, кого нашел. И все-таки душа Якоба вопила, что случилось несчастье.
Первым делом он достал полученную
Якоб перечитал и опять выругался. Почему ему никогда и ни за что не стать хоть и не первым министром? Потому что столь нелюбопытен. Мог ведь заранее прочитать внимательно…
Но, возможно, это везение. Найти кого-нибудь на земле маркрафа Сарталя проще всего именно маркграфу Сарталю — ему там подчиняется каждая собака… точнее, стража и еще кто там у него…
Уже через полчаса Якоб Лаленси скакал верхом по дороге в Сарталь, братья-акробаты Джак и Фано его сопровождали, на всякий случай. А Бик, который, по логике вещей, в подобной ситуации должен бы разразиться долгой бранью, угрюмо молчал. Милда — та только и успела, выбежав, посмотреть им вслед, а потом заплакала. Она тоже тревожилась. Димерезиус, вышедший следом, погладил ее по голове.
В Сартальском замке было по-прежнему людно и празднично. Намечался большой выезд на кабанью охоту, так что с Якобом и братьями на воротах и разговаривать не стали, велели идти прочь до более удачных времен. Повысив голос, Якоб назвался и достал кольцо Графа. Удивительное дело, это сразу возымело эффект — один из стражников умчался с докладом, и уже скоро Якоб стоял перед маркграфом.
Маркграф был большой, грузный человек с внимательными глазами. Он не был ни тороплив, не раздражен, как будто Якоб вовсе не оторвал его от чего-то важного, а когда в дверь кто-то сунулся — прогнал движением руки.
— Итак, друг мой, какие у вас новости для меня от графа Конрада?
— Не новости. Я должен просить помощи, милорд. Граф Верден сказал, что…
— Я понял. Я слушаю.
И Якоб рассказал. Про Эдина, про кольцо бастарда, которое вроде бы пропало, но, оказывается, нашлось…
Маркграф не перебивал, и некоторое время молчал потом.
— Верден писал мне про этого паренька, — сказал он наконец. — Значит, это второй ребенок Виолики. Интересное совпадение. И он считает себя моим сыном. Вердену это неизвестно, не так ли? И он исчез. Именно исчез, я не встречал его, и ничего о нем не слышал, и если он в Сартале, то я ничего об этом не знаю. Ведь ваш подопечный Эдин Вентсивер рассчитывал так или иначе на встречу со мной, верно?
— Не обязательно, милорд. Взглянуть на вас — да, конечно. Я не уверен, что он стал бы добиваться встречи.
— Я понял. Его надо найти, и немедленно, не так ли, Лаленси? И не поднимать шум, у меня в замке сейчас на редкость много нежелательных персон. Но мы постараемся. Уточните-ка еще раз, в какой именно день это случилось.
В комнату как раз сунулся очередной посыльный, маркграф подозвал его.
— Передай, любезный, ее милости, что я никак не могу ее сопровождать — важные дела.