Шут императрицы: Халиф на час
Шрифт:
– Анхен! – Бирон вскочил на ноги, опрокинув стул, подбежал к императрице.
– Плохо, Эрнест, – прошептала она. – Больно!
– Эй! Там! Сюда! – закричал герцог. – Медиков! Императрице плохо. И не стойте! Отнесите государыню в спальню!
Лакеи подхватили императрицу и вынесли из столового покоя. Бирон последовал за ней.
Первым осмотрел государыню врач Фишер. Его лицо побледнело, когда он ощупал живот государыни, и она при этого застонала от боли.
– Не дави так, – прошептала она.
– Простите, ваше величество.
– Ты,
Фишер закончил осмотр и подошел к Бирону. Тот понял по лицу медика, что дело плохо.
– Что? Говорите быстрее.
– Ваша светлость, императрица более с постели не встанет.
– Вы хотите сказать, что…
– Следует опасаться, что государыня повергнет нас в глубокий траур вскорости. И ничего с этим сделать нельзя. Но впрочем, её скоро осмотрят и другие медики. Надобно собирать консилиум.
Бирон подошел к ложу Анны и увидел, что она потеряла сознание.
– Собирайте консилиум! – бросил он медику и покинул покои царицы.
У двери находился гвардейский караул и дежурный офицер подполковник Альбрехт.
– Подполковник! – подозвал его Бирон.
– Да, ваша светлость! – гаркнул тот, подойдя.
– Говорите тише. Не стоит сейчас кричать. Срочно отправьте людей в дом к обер-гофмаршалу фон Левенвольде, в дом к вице-канцлеру Остреману и в дом обер-гофкомиссара Либмана. Срочно призовите их сюда. Я стану ждать в своих покоях.
– Да, ваша светлость. Но неужели императрица….
– Умирает, подполковник.
Альбрехт бросился исполнять приказ. Послать подполковник решил немцев. Русским офицерам доверять не стоило…
***
Но слухи по дворцу распространились мгновенно и быстро выползли и за его пределы на улицы столицы. «Императрица при смерти!» шептали везде. «Она умирает и скоро царствование Анны Ивановны закончится».
Гвардейские офицеры и солдаты подняли головы. Преображенцы и семёновцы сидели по кабакам и обсуждали, что же будет далее.
– Посадят на трон мальца! Иван III станет императором! Виват! – заголосил пьяный сержант простуженным голосом.
– Иван, то Иван! Но ты погоди виваты орать.
– А чего? – сержант выпил стакан водки и грохнул им по столу.
– А того, что кто сей Иван? По матке он Мекленбургский, а по батьке Брауншвейгский. Смекай!
– А чего смекать-то? Он наследником по воле монаршей стал. Сама матушка назначила сего мальца приемником своим.
– А цесаревна Лисавет Петровны? – спросил немолодой поручик. – Про неё забыли? Она корня Петрова! А Анну кто на трон посадил? Вспомните? Ась?
– Дак верховники 4 нас не спрося и посадили!
– То-то! А нынче мы сами себе государыню поищем!
За соседним столиком притаился фискал. Он хотел, было заорать «слово и дело» но не стал. Время было не такое, дабы задирать гвардейцев. Поди сдай сего поручика в тайную канцелярию, а завтра,
Гвардейцы продолжали обсуждение кандидатуры будущего монарха:
– А ведь и верно! Лисавет Петровны родная дочь Петра Великого! Кому быть на троне, как не ей?
4
Верховники – члены Верховного тайного совета, учрежденного еще в царствование императрица Екатерины I, для управления империей. При Анне Ивановне сей совет был распущен и заменен кабинетом министров.
– Того и Петр Великий хотел бы! Пора Бирону и его сволочи курляндской воли поубавить!
– Верно! Виват Елизавета!
– Виват дщерь Петрова!
И подобные разговоры звучали везде. Фискалы доносили про то Ушакову. Тот также затаился…
***
Рейнгольд Левенвольде слишком хорошо знал Остермана. И поехал не сразу во дворец, но заехал в дом вице-канцлера. Ему сказали, что граф болен и никого принимать не станет. Левенвольде отшвырнул в сторону лакея и ворвался в дом. Он знал, что за болезнь мучает вице-канцлера.
– Андрей Иванович! – обер-гофмаршал вошел в кабинет Остермана. – Не время сейчас прятаться.
Андрей Иванович сидел за столом в своем кресле на колесах и пил чай.
– Это вы граф? Вам разве не сказали, что я не принимаю?
– Сказали. Но мне плевать на сие! Дело надобно делать! Анна Ивановна умирает. Кто будет регентом?
– Как могу я знать про сие? Может быть, матушка назначит перед смертью регентшей Анну Леопольдовну?
– Граф! – вскричал Левенвольде. – Если так будет, то трон займет Елизавета в течение недели! Ведь принцесса не сильно умна. Не ей править в столь трудный час. Нам нужен герцог Бирон!
– На все воля государыни, – уклончиво ответил вице-канцлер.
– Вы же не дурак, граф! Нужно срочно просить Анну, пока она жива, подписать указ о назначении регентом герцога Бирона! И всем нам стоит объединиться вокруг него. Я сам его не сильно люблю, но если не он, то всем нам конец. Тогда нас ждет переворот!
– Что же вы желаете от меня, граф Рейнгольд?
– Если не поедете со мной во дворец, то тотчас пишите письмо государыне. Я том, что вы как, вице-канцлер желаете, дабы светлейший герцог Бирон стал регентом при малолетнем императоре Иоанне III.
– Но надобно и про родителей малолетнего императора помнить!
– Да плевать на его родителей, Ни Анна Леопольдовна, ни принц Антон не фигуры! Вы станете писать? Или я поеду и предам герцогу, что вы его враг! Я, когда ехал к вам, видел лица шатавшихся по улицам гвардейцев из русских. Они грозили мне кулаками!
– Зачем вы так, Рейнгольд? Разве я отказал? Я также думаю, что его светлость Бирон достоин быть регентом. Но писать я не могу. Руки не повинуются мне. У меня свело пальцы. Простите старика.