Шут из Бергхейма
Шрифт:
Охотничий пес по кличке Егорка лазал по узким улочкам, прячущимися меж бревенчатыми домами, вглядывался в приколоченные к стенам свитки, но ни черта не понимал написанного. Заглядывал в самые темные уголки, и пару раз отступал перед каким-нибудь недоуменным, но уже взявшим в руки топор, северянином. Пытался заговорить с каждым увиденным, но от меня с пренебрежением отмахивались. Все пустота и тлен.
К началу торгов я вернулся раздавленным.
— Успешно? — даже не посмотрел в мою сторону Стас.
— Да. Нашел депрессию,
— Что сделают наклонности? — Стас нахмурился.
— Появятся. Приобретутся. Неожиданно станут моей частью. Смогу осваивать и использовать.
Бард покачал головой:
— Не думаю, что это шутка мне понравилась, Егор. После Юры.
ВОУУУУУУУУУУ!
Звук рога проткнул Бергхейм насквозь и спас меня из неудобного положения.
— Началось, — сказал Стас.
И вот так я увидел чудо. Зеваки на улице появились еще раньше, но теперь, после сигнала, жители потекли на рыночную площадь. То были разные люди. Как простые мужчики, в простых, но чистых одеждах, так и женщины, нарядившиеся так, словно отправлялись на праздник. Иногда попадались воины с заброшенными на спину щитами. Пару раз я видел странного вида жрецов с выбритыми черепами и белыми масками на лицах.
Торговцы загалдели, расхваливая товар. Тихое место стало невыносимо шумным.
Но чудом было не это. Чудо я увидел, когда один из зевак прошел мимо нашего лотка, совсем не собираясь ничего покупать, и тут Стас воскликнул:
— О! Я знаю, что вам нужно!
Мужчина в расстегнутой рубахе остановился, посмотрел ему в глаза и застыл. Выражение лица у северянина стало отстраненное. Он подошел к прилавку, не отрывая взгляда от барда.
— Сколько у вас есть?
— Одна серебряная и двадцать медных.
— Прекрасно, — улыбнулся Стас и сунул ему несколько кусков вяленного мяса. Затем собрал деревянной ложкой мази, шлепнул ее в широкий лопуховый лист, и всучил покупателю.
Тот все безропотно забрал и пошел прочь.
— Да вы мошенник, братец, — прокомментировал это я.
— Случайная характеристика — купец. Если б ее поднять, то, думаю, сумма стала бы побольше. Я же говорил — что-то всегда покупают.
Покупатель шел прочь, держа в одной руке связку с вяленным мясом, а в другой лопуховый лист. Вид у него был потерянный.
— Это какое-то насилие над личностью, — возмутился я. — Так нельзя поступать! А ну ка еще давай!
— Есть проблема, они будто чувствуют неладное и к нам подходят редко.
— Еще бы, ты такое фуфло им втюхиваешь!
На наш ряд заглядывали нечасто, но каждый проходящий мимо попадал под торговый талант барда и расставался со всей наличностью, получая взамен наши «продукты». Однако даже мне было ясно, что в соседние ряды покупатели заглядывают чаще. И что самое убийственное, я видел, как неигровые персонажи торгуются с неигровыми
— Очень любопытно, — сказал я, зачерпнул пальцем жирную мазь Светы и намазал ею рот, нарисовав на лице широкую улыбку. Затем этой же мазью выкрасил глаза. Стас отшатнулся.
— У тебя ведь нет проблем с клоунами?
— Вы что делаете, Егор? Я боюсь с таким вашим видом проблемы с клоунами появятся у них.
— Свою работу, — низким и хриплым голосом ответил я. Слышал эту фразу в фильме. Там, конечно, был матерый боевик-спецназовец, а не шут. Но…
Я взобрался на крышу нашего прилавка, прошелся по доскам, проверив их на прочность. Крепкие. Сделал сальто на месте. Боже, как прекрасно быть ловким.
— Егор! — крикнул снизу Стас. — Вы куда?
— Один ярл, — заорал я сверху, подбоченившись, — пришел к жрецу.
Люди меня заметили. Кто-то толкнул рукой соседа. Кто-то заулыбался. Пара взглядов были весьма испуганными.
— Пришел, и говорит. Доктор… — тьфу ты. — Жрец, помоги мне! У меня постоянно дергается левый глаз и правая рука!
Я сделал еще одно сальто. Прикинулся жрецом. Сделал вид, что растираю какую-то траву в плошке. Вид смиренный, умный.
— Жрец же трет какой-то порошок. Внимательно так толчет его, не отвлекаясь, ну и отвечает между делом — ну, это ничего. Перенервничали вы, ярл. Распереживались. Прикажите сделать вам отвар из ромашки, попейте и полегчает.
Прыжок. Плечи расправить, голос изменить, показать себя ярлом. Важным таким, но с придурью:
— Да, отвечает ему ярл, но есть и еще кое-что. В последнее время я стал замечать, что на моем драккаре завелись призраки. Они поют песни о любви и требуют ласки. Мой верный меч отказывается меня слушать, он отползает в дальний угол дома и смотрит на меня оттуда взглядом Фенрира на луну. Моя слюна капает изо рта с одинаковыми промежутками и всегда в одну точку! Во сне ко мне приходит Один верхом на Торе и говорит голосом Фреи о том, что не любит меня.
Площадь немного притихла. Очень много глаз смотрело в сторону чудака на крыше клети. Я заметил движение — кто-то подбирался ближе, послушать. Вновь сменил роль.
— Жрец отвечает ярлу, не отрываясь от порошка, ну, дело поправимое. Есть у меня одно зельице. По паре капель перед сном и как рукой снимет.
— О, я знаю, что вам нужно, — сказал снизу Стас.
Кульбит и я снова ярл:
— Но, жрец, говорит ярл, меня очень тревожит проблема размножения ежей в неволе. Я рассчитываю все варианты для увеличения их поголовья и никак не могу выбрать чье учение мне принять. Колдуны Тосканы уверяют, что для этого необходимо определенное положение звезд, но древние книги мертвых мастеров Подземениума утверждают важность семантического анализа самой трактовки.