Шут королевы Кины
Шрифт:
– Где?! – обрадовано воскликнуло левое дерево и его глаза с поразительно скоростью забегали по стволу.
– Жвачное!.. – полным презрения голосом бросило правое дерево.
Левое, видимо, сообразив, что его с крапивой обманули, уныло ответило: – Сам такой… – и протянуло пару ветвей к высокой густой травке.
Мы развернули лошадей и тронулись дальше но Зеркальному пути к границе Покинутых земель.
Глава 10
Человек может действовать быстро. Человек может действовать правильно. А вот действовать быстро и правильно может далеко
Я лежал в густой траве около весело потрескивающего костерка и смотрел в высокое темное небо, усыпанное неземными звездами. Усталое тело отказывалось шевелиться, а усталая голова тяжело перекатывала самые разные вопросы, главным из которых был сакраментальный – «Что делать?»
Когда мы добрались до места своего последнего привала, солнце уже садилось. Повозка Твиста стояла под тем же раскидистым деревом, и козлики беспечно паслись рядом. Шатер Твиста тоже был раскинут на прежнем месте, а сам Твист и донельзя рассерженный Фродо расхаживали взад-вперед по зеркалу дороги.
Стоило нашим лошадям показаться на вершине холма, через который пролегал Зеркальный путь, как оба малыша припустились бегом нам навстречу с глазами, горящими от терзающих их вопросов.
Коротко и сбивчиво доложив, что сами они добрались до места встречи без особых приключений, да и какие у них могли быть приключения, если козлы несли повозку выше облаков, они потребовали рассказать, что произошло с нами и почему мы такие пораненные и измученные.
Однако, Эльнорда, как наименее пораненная и измученная из нас, пресекла эти неуместные требования и заявила, что поскольку рассказывать все равно придется Гэндальфу, то есть мне, необходимо сначала нас накормить и дать нам отдохнуть.
Фродо и Твист были не слишком довольны такой постановкой вопроса, однако, видя наше состояние, не стали спорить, а принялись за приготовление ужина.
Провозились они, несмотря на мудрое руководство эльфийки, довольно долго, так что и я, и Изом успели немного прийти в себя. Что касается тролля, то тот словно бы и не замечал своего порванного плеча. Правда, его рана уже начала затягиваться. Душегуб, понаблюдав несколько минут за суетой поварской команды, решил обозреть окрестности. Было очень заметно его беспокойство. Я и сам тревожился, потому что Тринт-тат до сих пор не явился к месту встречи, и это навевало невеселые мысли.
Тролль не стал снова трудить свою лошадь, а, прихватив гердан, отправился назад, по дороге, ведущей к Сотдану, пешком.
Изом, сидевший рядом со мной под деревом, улыбнулся и негромко произнес:
– Слабоватый я маг?.. И сотворил-то всего пять примитивных призраков, а вымотался, словно целый день на мечах рубился. Вам бы моего Дубль-тауна в команду, он бы эти деревца в щепки разметал!..
Я в ответ покачал головой:
– Не знаю, как там у твоего друга получилось бы, а вот ты нашел отличный выход… И вообще, я, как правило, предпочитаю обходиться без применения грубой силы. Изящно, непринужденно… как ты со своими зверушками. И каких симпатяг сочинил, особенно – первая!..
– Почему сочинил?.. – пробормотал Бертран, – У нас в Изоме такие в изобилии водятся… И хитрые бестии…
По его тону я понял, что силы совершенно оставили его, и бедный граф буквально засыпает, потому и не стал поддерживать разговор. Уже через минуту Бертран спал, как убитый.
А еще через некоторое время, от разведенного
Эльнорда безжалостно разбудила Изома, заявив, что если тот не поест перед сном, то может во сне умереть от истощения. На мой взгляд, такая участь Бертрану совершенно не грозила, однако, спорить с настырной эльфийкой у меня просто не было сил.
За спокойным, неспешным ужином я и рассказал ребятам, что произошло со мной в Брошенной Башне, с кем я там встретился, какую информацию узнал и какое предложение получил, опустив при этом все, что мне стало известно о делах отца Кины. Мой рассказ произвел на них огромное впечатление. Оказывается они увидели только, что я, после того как произнес заклинание, неожиданно свалился на землю и в тот же момент на поляне начала появляться Брошенная Башня. Потому-то они и решили, что я своим заклинанием просто выдернул Башню в наше время. Когда же я скомандовал удирать, они повиновались чисто машинально, не задумываясь, поскольку привыкли, что подобные мои команды надо выполнять не рассуждая.
– Что же нам теперь делать? – спросил самый из нас нетерпеливый, Фродо.
Я пожал плечами:
– Ну, во-первых, можно пока что успокоиться по поводу наших земных ребятишек. Мой новый друг Баррабас не знает о том, каких результатов добился Седой Варвар, а потому соваться в наш мир не будет. Но подчеркиваю – пока! Раз я, или мы, при переходе из мира в мир оставляем след, и Седой Варвар смог по этому следу найти наш мир, то Баррабас безусловно сможет повторить эту находку. Правда, теперь ему еще придется повозиться, чтобы попасть сюда, все-таки я наделал ему серьезных гадостей…
На секунду я задумался, вспомнив одну из фраз, сказанных Баррабасом.
– Нам бы еще отыскать тот маячок, который оставил ему король Кин, тогда, возможно, мы вообще отрезали бы ему дорогу к этому миру.
– А его… приспешники? – спросила Эльнорда, – По твоим словам, их у него здесь достаточно…
– Не думаю, что они смогут помочь своему господину с возвращением, – задумчиво ответил я, – Насколько я понял, у него имеются только две зацепки: запах Покинутых земель, который, по его собственным словам уже начал выветриваться, и маячок, оставленный королем. С первой зацепкой вполне можно разобраться, а вот вторая…
– А может он тебя во время разговора просто водил за нос? – высказал предположение окончательно проснувшийся Изом.
– Не думаю, – сразу ответил я, – Он же считал, что мне некуда деться из его Башни. Кроме того, он не сомневался, что я приму его предложение…
– А почему ты его не принял? – неожиданно спросил Твист, пристально глядя на меня.
– По тому же, почему я не принял в свое время предложение Епископа! – резко ответил я.
– Но то, что предлагал этот твой… Баррабас звучало гораздо заманчивее и… яснее, – задумчиво, словно для самого себя проговорил Твист. Потом он посмотрел на меня долгим взглядом и негромко спросил: