Шутки Господа
Шрифт:
Дженнингс. Да-да, конечно. Просто всё это… ну… меня встревожило.
Спальня в доме Линкольнов. Полночь. Мэри Тодд, супруга президента, уже в кровати, сам Линкольн нервно расхаживает по комнате.
Мэри. Ложись, Ава. Что стряслось?
Линкольн. Да тот человек. Сегодня утром. Этот вопрос. Не могу понять… Дженнингс завел меня.
Мэри. Бог с ними, Ава. Выброси из головы.
Линкольн.
Мэри. Не надо, Ава.
Линкольн. Надо, Мэри.
Мэри. Не надо, я сказала!.. Ты стал такой дерганый. Проклятая гражданская война.
Линкольн. При чем тут война? Человек нуждался в сочувствии – а я думал только о том, как потешить публику. Передо мной стояла сложнейшая проблема – а я знай старался рассмешить сослуживцев. Все равно они меня ненавидят.
Мэри. Поверь, они все любят тебя, Ава.
Линкольн. Я тщеславное ничтожество. Нет, но нашелся правда моментально.
Мэри. Вот видишь. Ты замечательно ответил. «Чтоб доставали до пуза».
Линкольн. До земли.
Мэри. Нет, ты как-то иначе сказал.
Линкольн. «До земли». Иначе что смешного-то?
Мэри. А по-моему, так смешнее.
Линкольн. Ты считаешь?
Мэри. Конечно.
Линкольн. Мэри, господи, ну что ты в этом понимаешь?
Мэри. Очень смешной образ. Ноги, которые поднимаются к пузу…
Линкольн. Перестань. Ну все, правда хватит. Давай сменим тему. Где у нас бурбон?
Мэри.(удерживая бутылку) Не надо, Ава. Давай сегодня ты не будешь пить. Я просто запрещаю тебе.
Линкольн. Мэри, что с нами случилось? Ведь когда-то нам было так хорошо вдвоем.
Мэри.(с нежностью) Подойди сюда, Ава. Смотри, сегодня полная Луна. Как в ту ночь, когда мы встретились.
Линкольн. Нет, Мэри. В ту ночь было новолуние.
Мэри. Полнолуние.
Линкольн. Новолуние.
Мэри. Полнолуние.
Линкольн. Я посмотрю в календаре.
Мэри. Ах, Ава, да бог с ним, честное слово!
Линкольн. Прости меня.
Мэри. Это все из-за того вопроса, да? Про ноги? Да?
Линкольн. Что он все-таки имел в виду?
Хижина Хейнсов. Входит Билл, он утомлен долгой скачкой. Алиса опускает на пол корзинку с вязаньем и бросается
Алиса. Ну что? Попросил? Что он ответил? Он помилует Эндрю?
Билл.(обреченно) Алиса, я сделал такую ужасную глупость.
Алиса. Что? Ты хочешь сказать – не помилует?
Билл. Я не попросил.
Алиса. То есть как? Ты не попросил президента помиловать сына?
Билл. Не знаю, не понимаю, как это случилось. Он стоял прямо передо мной – президент Соединенных Штатов в окружении всяких важных господ. Министры, помощники, соратники. Потом ему доложили: так и так, мол, человек скакал целый день, чтобы о чем-то вас спросить. А я всю дорогу повторял в уме: «Мистер Линкольн, господин президент, наш мальчик, наш сын Эндрю совершил оплошность. Я понимаю, какой это серьезный проступок – заснуть в карауле, но мне кажется, что казнить совсем еще молодого человека – чересчур жестоко. Господин президент, пожалуйста, прошу вас: не могли бы вы отменить приговор?»
Алиса. Все верно. Так и надо было сказать.
Билл. Не знаю, что на меня нашло. Все повернулись ко мне, и президент говорит: «Слушаю вас. О чем вы хотели спросить?» И я ляпнул: «Скажите, пожалуйста, господин президент, какой длины должны быть у человека ноги?»
Алиса. Что?
Билл. Ничего. Я так сказал. Пожалуйста, не спрашивай почему. Какой длины, по его мнению, должны быть у человека ноги.
Алиса. Но при чем тут ноги?
Билл. Говорю тебе, я сам не понимаю.
Алиса. Чьи ноги? Его?
Билл. Пожалуйста, Алиса, прости меня.
Алиса. Какой длины должны быть ноги? В жизни не слышала более идиотского вопроса.
Билл. Я знаю, я знаю! Прошу тебя, не мучай меня.
Алиса. Но почему ноги? Тебя никогда особенно не интересовали ноги!
Билл. Я просто не знал, что сказать. Вдруг все вылетело из головы, понимаешь? Забыл, зачем пришел. Только слышал, как тикают ходики. Мне не хотелось, чтобы он подумал, что я робею.
Алиса. Ну и что президент? Он ответил тебе?
Билл. Да. Он сказал: чтоб доставали до земли.
Алиса. Чтоб доставали до земли? Черт побери, в каком смысле?
Билл. Не знаю. Но он всех здорово рассмешил. Хотя им, конечно, только пальчик покажи.
Алиса.(вдруг отвернувшись) Ты просто не хотел, чтобы Эндрю помиловали.
Билл. Что ты сказала?
Алиса. В глубине души ты не хотел, чтобы приговор отменили. Я думаю, ты ревнуешь Эндрю.