Шутки старых дев
Шрифт:
– Грустная история, – уклончиво ответила я. Грустно же мне главным образом было от того, что за всякую помощь приходится платить, а за Лешкиного папу мне платить совершенно не хотелось.
– Подумаешь, – легкомысленно махнула рукой Инка. – Отдадим им в качестве уплаты какую-нибудь безделушку из серванта. – Вот хотя бы того нефритового слоника.
Слоника я ей не дала, потому что весьма смутно, но все-таки припоминала, как тетка Вера в свое время хвасталась моей тетке, что приобретает коллекцию изделий из нефрита, каждый предмет которой стоит больше, чем вся их
Врач-нарколог прибыл очень быстро. Еще бы, он же не знал, в каком виде ему будет предоставлена оплата его труда.
– Что, опять? – спросил он прямо с порога. – Опять, говорю, начал? – повторил он, глядя на наши изумленные лица.
– Спит, – пожаловалась Инка, пока я размышляла, чем же сможет помочь нам этот маленький доктор, который отнюдь не производил впечатление силача.
– Это пустяки, – заверил ее врач и шагнул в сторону.
Следом за ним в квартиру вошли два таких лба, что я начала всерьез жалеть о том, что не согласилась на нефритового слоника. Услуги таких монстров следовало оплачивать по самой высокой таксе, если не хочешь неприятностей.
– Вам его как? – отвлек меня врач от тягостных раздумий. – На сколько времени? Можно и навсегда, но это дороже.
– Нам только поговорить несколько минут, – поспешно ответила я.
– На несколько минут не получится, можно на сутки, – разочаровал меня врач.
– Странный он какой-то, – подозрительно прошептала мне на ухо Инка. – Как он может гарантировать?
Двое типов тем временем подняли Лешкиного папу и потащили его к дверям.
– Стойте, – опомнилась я. – Вы его куда тащите? Он нам тут нужен.
– Что же вы молчали?! – возмутился врач. – Только время из-за вас потратили. Мы шарлатанством не занимаемся. У нас солидная контора. Держим пьяниц у себя ровно столько, сколько нужно их родным, чтобы провернули свои дела.
– Но вы могли бы поставить его под холодный душ? – просительно улыбнулась Инка. – Вам же не хлопотно. И капельницу ему тоже было бы хорошо. Или, на худой конец, рвотных порошков.
– Под душ? – удивился врач. – Но он же тогда протрезвеет.
– Так это нам и нужно, – воодушевилась Инка.
– Что же вы молчали? – снова возмутился врач. – Мы с этим клиентом не первый раз дело имеем, и всегда он у нас жил по несколько дней, потихоньку приходя в себя. У жены дел вечно целая куча, вот она его нашим заботам и вверяла.
– Ее убили, – сообщила Инка. – Теперь мы за нее.
Врач окинул нас заинтересованным взглядом и пробормотал, что ему, в общем-то, безразлично, кто тут за кого, лишь бы клиент был доволен. Затем Лешиного папу перетащили в душ, и оттуда послышались звуки, свидетельствующие о том, что блаженный сон этого гражданина грубо прерван и гражданин отнюдь не в восторге.
– Не знаю, – терзался врач, стоя рядом с нами, – правильно ли я поступаю...
– Совершенно правильно, – заверила его Инка, вручая ему самую
Опешивший доктор так и остался стоять, тупо глядя на сей предмет и, видимо, пытаясь сообразить самостоятельно, что ему с ним делать. Наконец, осознав, что задача ему не под силу, пробормотал:
– А зачем...
И тут раздался грохот низвергающегося водопада, и из ванной вывалился Лешин папа, с двух сторон бережно поддерживаемый дюжими санитарами.
– Куда его? – осведомились они.
– Вот сюда, – метнулась Инка к дивану, который мы осматривали в поисках водочных запасов.
– Дайте ему крепкого чаю и сухариками, и пусть полежит несколько минут, – проконсультировал нас санитар.
– А деньги за клиента еще за полгода вперед заплачены, – пришел в себя врач, устремляясь следом за своими санитарами.
Лоханку он почему-то унес с собой. Мы подсели к Лешиному папе и принялись ждать, когда он откроет глаза и сможет ответить на все наши вопросы. Глаза папаша открыл практически сразу же, как только за санитарами захлопнулась дверь. Но вот первого осмысленного взгляда нам с Инкой пришлось дожидаться очень долго. За это время мы успели сварить ему крепкого чая в количестве пяти стаканов и приготовить сухариков в неисчислимом количестве. Сухарики мы сами же и умяли.
– Деточка, – неожиданно произнес Лешкин папа, сфокусировавшись на мне, – ты тут никого не видела?
– Тут была ваша подруга, – влезла Инка, которую никто об этом не просил.
Лешин папа с усилием перевел взгляд на нее и спросил теперь уже у нее:
– Какая подруга?
Инка с торжеством посмотрела на меня. В ее взоре отчетливо читалось: «А что я сынку его твердила? У папаши даже не одна, а целый взвод подружек имеется. И все они тут были, раз он спрашивает, какая из них нас интересует». Вместо того чтобы разделить Инкин триумф, я осторожно спросила:
– А у вас их много имеется?
– Ни одной, – последовал ответ, после чего папаша гордо выпятил грудь и посмотрел на нас орлом. – Я муж и отец, мне на подружек размениваться некогда. Я так считаю: раз у человека есть жена, так он с этой женой и должен жить.
– А если с ней что-то случается? – поинтересовалась бестактная Инка.
Я испугалась, что Лешкин папаша вспомнит о своем горе и снова ударится после ее слов в запой, поэтому приготовилась зорко следить за ним, но папаша как ни в чем не бывало продолжал:
– А тогда женись второй раз и головы остальным не мути.
Жизненное кредо Лешкиного папаши отлично укладывалось в картину преступления. К сожалению, как он ни старался, не смог назвать женщину, проявлявшую к нему повышенный интерес и рассчитывавшую женить на себе, как только сгустится мрак забвения над его первой женой. Пришлось, правда, сделать скидку на его самочувствие, но все равно получалось странно: женщина решилась из-за него на преступление, а он о ее существовании даже толком и не помнил. А с другой стороны, Лешкин папашка сознательно мог скрывать существование данной особы по причинам, о которых мне даже и думать не хотелось.