Шутки судьбы

aleswit

— Вроде бы я ничего от тебя не скрываю, — мягко отвечаю я, догадываясь, к чему она клонит.

— Я хочу знать о твоей жизни до Калленов, Джаспер, — девушка прикусывает губу, зная, как негативно я отношусь к этой теме, но в этот раз я не собираюсь уходить от ответа или менять тему, ведь у меня тоже есть один вопрос, на который она не ответит мне просто так. Пора меняться, правда на правду.

— С одним условием, — глаза девушки расширились и она усиленно закивала. — сначала ты мне расскажешь, что произошло в тот день, когда мы познакомились, — она хмурится, задумавшись над тем, что я имею ввиду, а потом жалобно смотрит на меня. Видимо, откровенничать на эту тему ей не особенно хочется.

— Джас… Ты обещаешь рассказать мне всё о себе, если я расскажу свою историю?

— Разумеется, — убедительно улыбаюсь. Девушка кивает и снова напрягается, я же начинаю волноваться.

— Когда я перешла в новую школу я.встретила старшеклассника, он сейчас в выпускном классе, тогда он был в 9, я же была в 6. Он был красив и как-то притягателен, — она хитро улыбается и смотрит на меня. — высокий блондин, мой типаж. А вот я, глупый ребенок, явно не в его. Полтора года я проходила, пуская по нему слюни, о чём он знал, но не обращал внимания, — даже тот простой факт, что ей нравился кто-то ещё заставляет меня сжимать и разжимать кулаки, чтобы не сломать что-нибудь, например камень или с десяток деревьев, в приступе ревности. — Когда… Когда погибли мама и Влад, а я осталась с жестоким и бессердечным отцом, мне нужно было найти маленький позитивный момент в жизни, что-либо, за что можно зацепиться, и я цеплялась за него. Мы были уже на год старше, однако разницу в статусе и возрасте это не изменило, наоборот, после того, как я

лишилась семьи, — по щеке девушки катится слеза, которую я осторожно вытираю. — я стала запуганной, избегала прямых взглядов и общения, совершенно забила на свой внешний вид, отталкивая от себя даже тех, кто раньше со мной дружил, — Елена опускает голову и теребит край куртки. — За месяц до конца 7-го класса я решила взять себя в руки. Ну…относительно. Начала снова подбирать одежду, а не носить месяц подряд один и тот же бесформенный черный наряд, заплетать волосы в причёску, вылезать из бесконечных двоек. И решила, что он мой ключик к нормальной жизни. Он ведь добрый, веселый, — в голосе девушки яд, а в сердце боль, — даже если я ему не нравлюсь, он не обидит меня. Я так думала, — я же напрягаюсь, боясь даже представить, что же он ей сделал. — 3 июня у меня день рождения, учились мы последний день тоже 3-го, так как две недели мая школа не работала, с утра я решила пригласить его на свою мини-вечеринку, он… — она замолчала, пытаясь взять себя в руки, а я даже боялся пошевелиться. — он улыбнулся и сказал, что подумает, а выходя с последнего урока я увидела, что все на меня смотрят и смеются, а он стоит в компании друзей и громко, не замечая меня, высмеивает дуру, решившую его пригласить на свидание, — в её глазах снова слёзы, а мне просто хочется найти этого козла и свернуть ему шею. — сказав, что это чокнутая Ларина из 7”б», его поддержал дружный гогот на весь коридор, мол, как эта замухрышка может даже мечтать о таком, как великий и прекрасный Роман, — я зарычал, а она сжала мою руку, — мне стало так больно и обидно, что я, в слезах, промчалась мимо них, а в спину я услышала смех всех, собравшихся там, громче всех смеялся именно он, — она опускает глаза и несколько минут молча смотрит на наши сплетенные пальцы. — Понимаешь, дело не в нём, не было никакой любви, думаю, даже чувств настоящих не было… Просто… Чёрт, просто… после гибели моей семьи я нашла единственное позитивное чувство внутри меня, зацепилась за него так, что оно стало смыслом моего существования, а в тот день это самое чувство взяли и растоптали в микроскопические осколки и меня вместе с ним. Дело было не в Романе, я просто действительно устала. Но я не хотела кончать с собой, просто сиюминутная слабость, которая, если бы не появился ты, — она смотрит на меня с грустью и благодарностью. — кончилась бы очень плохо.

– Теперь… Теперь я понимаю. Эдвард говорил, что это как-то связанно с каким-то парнем, а я не мог понять, как ты, — я оглядёл её с головы до ног. — такая рассудительная и умная, могла пойти на такое из-за какого-то парня.

Она кладёт голову мне на плечо и мы молча сидим. Минуту, две, пятнадцать. И я понимаю, больше нет смысла увиливать и врать. Пока говорить начистоту.

— Ты всё ещё хочешь знать о начале моей вампирской жизни? — девушка с энтузиазмом кивает и превращается в само внимание, глядя мне прямо в глаза и ловя каждое слово. — Я родился в Хьюстоне, Техас, в 1844 году, — она замерла, очевидно, подсчитывая мой возраст. — В моё время каждый, хоть немного амбициозный, мальчик мечтал о военной карьере. Я же был силён, умел, отважен, все мои качества говорили лишь об одном — я буду великолепным солдатом. Мой отец очень мною гордился, а меня не волновало его мнение. Я хотел быть выдающимся, хотел показать себя. В возрасте 16 лет, почти 17, я пошёл в Армию Конфедерации, я всегда выглядел взрослее своего возраста, к тому же уже тогда, в человеческой жизни, люди редко со мной спорили, что я списывал на личное обаяние и умение говорить правильные слова, — я грустно улыбаюсь. — в общем, когда я сказал, что мне 20 лет, ни у кого не было и мысли усомниться, поэтому уже через неделю я был на войне, о которой грезил практически с младенчества, — Елена хмурится, в её голове явно крутится вопрос, только вот, видимо, прерывать рассказ она совсем не хочет. — Я очень быстро продвигался по службе, обгоняя более опытных, более умелых бойцов, полностью считая это своей заслугой. Ну и, конечно, если ты не заметила, — подмигиваю. — я достаточно харизматичен, — она хмыкает. — поэтому вопросов «как» и «почему» у меня не возникало, я принимал всё как должное, привыкший к тому, что мне всё достаётся проще, чем остальным.

– А ты был тем ещё зазнайкой, — не выдерживая вставляет Елена, заставляя меня улыбнуться.

– Был? — выгибаю бровь, а девушка смеется. — Так или иначе к 20 годам я был самым молодым майором Техаса, и это, если не брать в расчёт мой реальный возраст, — она восхищённо приоткрывает рот, а я от чего-то смущаюсь, что совсем не похоже на меня. — Всё произошло во время первой битвы при Гальвестоне, хотя, это даже битвой назвать сложно, когда подошли минометные корабли северян, я руководил эвакуацией женщин и детей из города. Понадобился целый день на подготовку, а потом я поехал вместе с первой колонной штатских, чтобы проводить из в Хьюстон. Эту ночь, последнюю ночь моей человеческой жизни, я помню очень отчётливо, — я чувствую волнение и страх Елены, страх не передо мной, а за меня. Она уже поняла, что ни одна из наших человеческих жизней не кончалась легко. — Убедившись, что все в безопасности я взял другую лошадь и помчался в Гальвестон: отдыхать было некогда. Едва отъехав от города я заметил трёх женщин. Они шли пешком, и я решил, что это отставшие беженцы. Рассмотрев их поближе я буквально онемел: прекраснее я никого в жизни не видел, белоснежная кожа, идеальные черты лиц. Они все выглядели очень молодо, не женщины, а молодые девушки. Я знал, что они не могли отстать от нашей колоны, таких красавиц я бы запомнил, — я горько усмехнулся. — «По-моему он потерял дар речи» — сказала самая высокая из девушек. Её голос звучал словно колокольчик на ветру. Волосы у неё были светлые, а кожа белая, как фарфор. У второй волосы были ещё светлее, а вот цвет кожи не отличался от предыдущей. «Ммм, — вздохнула она. — Какая прелесть!», — Елена нахмурилась, а я легонько приобнял её за плечи. — Самая маленькая, брюнетка, взяла девушку за руку и быстро заговорила. Голосок у неё был слишком тихий и мелодичный, чтобы звучать резко, но, похоже, именно этого она и добивалась. «Нетти, сосредоточься», — сказала она. Я всегда чувствовал людей и отношения между ними, брюнетка, если сравнивать с армией, была, очевидно, выше рангом. «Кажется, он вполне подходит, молодой, сильный, офицер… — Брюнета замолчала, и я безуспешно попытался заговорить. — А кроме того, есть ещё что-то… Чувствуете? — спросила она остальных. — Он… притягательный.» Я прекрасно помню как мои инстинкты кричали во время их разговора, больше всего мне просто хотелось убежать, но только вот я был воспитан защищать женщин, а не бояться их. Мария, так звали их главную, сказала, что я ей пригожусь и попросила остальных уйти, я ничего не понимал из их разговора, однако страха от этого меньше не становилось. «Как тебя зовут, солдат?», — спросила Мария, стоило нам остаться вдвоем. «Майор Джаспер Уитлок, мэм», — заикаясь, выдавил я, не в силах нагрубить женщине. «Джаспер, я искренне надеюсь, что ты выживешь, — сказала она нежным голоском. — Ты мне нравишься». Она сделала шаг и наклонилась ко мне, словно собиралась поцеловать. Инстинкты требовали от меня бежать, но я замер, не в силах пошевелиться, — Я настолько был поглощён рассказом и воспоминаниями, что не сразу заметил плачущую на моём плече Елену, неловко глядя её по голове, я пытался успокоить девушку, не применяя способности.

— Зачем ты был им нужен? — заикаясь и размазывая слезы по лицу, спросила девушка.

— Армия. Понимаешь, на юге уже много столетий, не прекращаясь, ведутся ожесточенные вампирские войны. Мы, бессмертные, жили там, зачастую, не больше недели. Понимаешь, на севере, особенно в наименее солнечных местах, мы живём как люди, плотно контактируя с ними, но вот на юге вампиры живут исключительно ночью, вампиров много, а еды… — я запинаюсь. — людей, мало — она вздрагивает. — Людей, конечно, много, только вот нам нельзя вызывать подозрений, поэтому вампиры на юге охотятся гораздо реже, чем им хотелось бы. И вот однажды один вампир, по имени Бенито, придумывает способ, как остаться одной группе на огромной территории, это ведь такие возможности: можно охотиться хоть каждый день — он создаёт армию новорождённых, — девушка округляет глаза, а я поясняю: — Никогда мы не бываем так сильны, опасны и жестоки, как в первый год после обращения, в нас всё ещё течёт человеческая кровь, наша собственная, что

делает нас идеальными машинами для убийств. Ну, — поправляюсь, — почти идеальными. Мы слишком рассредоточены, агрессивны, неуправляемы и, просто говоря, неадекватны, новорожденные вампиры вообще не могут себя контролировать, поэтому, зачастую, половина армии погибала от рук своих же «сослуживцев». Однако, от мысли создать армию он не отказался, он побеждал раз за разом, создавая ещё больше новорождённых, ведь добрая часть его армии погибала в боях, остальные от схваток друг с другом. Воевать против новорожденного, если не знаешь как — самоубийство. Они очень сильны и буквально могут раздавить противника, уничтожить его, — девушка судорожно вздыхает. — но только они, как я уже говорил, совершенно неуправляемы, полностью во власти собственных инстинктов, поэтому, мало кто из новорожденных Юга жил долго. Когда остальные вампиры поняли, что у Бенито неоспоримое преимущество — они не нашли ничего лучшего, как создавать собственные армии. То, что происходило после, думаю, ты и сама можешь представить — массовые смерти и пропажи людей, сотни мертвых новообращённых, постоянная погоня за властью, когда силы равны. В итоге это всё зашло так далеко, что вмешались Вольтури, — Елена вздрогнула, мы рассказывали ей о них и она приходила в ужас от одной только мысли, что где-то существует древний клан вампиров, несущий ответственность за сохранность нашей тайны. — Если бы не они, южные вампиры давно открыли людям глаза на наше существование. Когда пришли Вольтури, то уничтожили практически всех живущих там вампиров, в наказание провинившимся и назидание остальным. Однако, не все вампиры были уничтожены, так же как и далеко не все отказались от мысли создать армию. Только теперь это было иначе, новорожденных обучали борьбе, заставляли скрываться, мы вели себя осторожно и скрывались, как только могли. Теперь выбор вампиров в армию был более тщательный, они не обращали кого попало, поэтому Марии, как главе одной из Южных армий, очень понравился я — молодой, сильный майор армии. Спустя два дня началась моя новая жизнь.

— Почему… — неуверенно начала Елена, — Почему мне никто не говорит, что происходит между укусом и полным обращением?

— А зачем тебе это знать? Если ты когда-нибудь примешь решение стать одной из нас — мы поделимся, а сейчас… Не думаю, что тебе стоит об этом думать, — девушка пожимает плечами, мол, не знаю, но в итоге кивает. А я думаю, какую часть дальнейшего стоит ей рассказать, чтобы не запугать до смерти, в итоге решаю, что говорю правду и ничего кроме правды. — Мария натаскивала нас лучше, чем остальные, когда мы делали успехи. нас награждали…

— Как? — Чёрт, Елена.

— Ммм, — я застонал, подбирая нужные слова. — высшей наградой была ночь с женщиной, — она непонимающе хмурится. — очаровать, переспать, убить, — сказать я как можно быстрее, не желая растягивать эту часть рассказа. Глаза Елены расширились от ужаса, когда она поняла, о чём я говорю. — Я часто делал успехи, — ещё тише добавляю я, чувствуя исходящий от Елены ужас. — Так прошло не одно десятилетие, как и в человеческой армии, я делал успехи и очень быстро достиг вершины своей карьеры. Мария всегда замечала мою особенность сходиться с людьми, умение ими управлять, хотя я всё ещё не понимал, что это дар, а не просто врожденная черта, поэтому, вскоре, я был назначен главным по тренировке и последующему уничтожение новорожденных, — она снова сжалась. — Понимаешь, когда новорожденный период проходил, эти вампиры больше не были нужны их создателям, создавались новые вампиры и так по кругу. Со временем, то ли от моих умений, то ли от способностей, а, может, просто так Мария очень привязалась ко мне, я же считал её центром своей вселенной, — даже полная погруженность в мрачные времена моего прошлого не может заставить меня не улыбаться, когда я чувствую жгучую ревность, исходящую от сидящей рядом девушки. — Я не знал другой жизни, понимаешь? По тем временам наша армия была просто огромной, а под моим руководством бойцы были опытнее остальных. Окрыленная победами Мария стала жадной, ей хотелось больше власти, больше территории. Со временем война затихла, но не прекратилась, основными причинами теперь являлись месть и раздоры, а не борьба за территорию. Прошло какое-то время и новорожденные, как и люди, перестали для меня что-либо значить, всего лишь пешки в нашей игре. Год за годом моя жизнь была чередой бесконечной жестокости, войны и смерти, — Елена снова всхлипнула, жалея меня. — Через несколько десятков лет я подружился с новорожденным по имени Питер, который, как и я, успешно выживал там, где остальные не держатся и года. Он был, как это сказать, более правильным, разумным. Он не любил драться, хотя у него всегда неплохо получалось. Всё шло хорошо до момента очередной чистки, ставших бесполезными, новорожденных. Среди них была половинка Питера — Шарлотта, когда я вызвал её, Питер словно с цепи сорвался, он приказал ей бежать и последовал собственному совету. Разумеется, я мог бы их догнать и уничтожить, да только вот это было последним, чего я хотел, так что я оставил всё как есть. Мария была в ярости и это послужило первым шагом к её желанию уничтожить меня, как бы полезен я не был. Разумеется, у меня не оставалось выбора, кроме как убить её, единственного союзника, смысл моей жизни, — Елена выдернула свою руку из моей, а я снова не смог сдержать улыбку. — но это было совсем не просто. Понимаешь, мы прожили рядом примерно столько же, сколько Карлайл и Эсми. Разумеется, между нами и близко не было таких чувств, между нами была жажда крови и войны, но не любовь, в состояние вечной войны не построить крепкой связи. Примерно через пять лет, тайком, меня навестил Питер и рассказал о совершенно другой жизни, о которой раньше я и понятия не имел. Жизни без войны. Он рассказал, что они с Шарлоттой перебрались на север и, даже встречая другие кланы, они ни разу не вступали в бой, расходясь мирно, а иногда даже оставаясь друзьями, — я грустно улыбаюсь воспоминаниям. — Он предложил мне последовать за ним и я, с радостью, согласился. Я был готов и хотел этого, хотел жизни, не войны. Я не хотел убивать Марию, но и сожаления, оставив её, не испытывал.

Я долго молчал, полностью погрузившись в воспоминания.

— На протяжение нескольких лет я кочевал вместе с ними, привыкая к новой жизни, без войны, в мире. Но депрессия, появившаяся ещё в армии, не проходила. Пока мы не заметили, что хуже всего мне становилось после охоты. Понимаешь, проведя столько десятилетий среди смерти и кровопролитий я стал вампиром, без капли человечности внутри, люди были лишь источником питания, а я был жестоким, беспощадным чудовищем. Однако, тогда я уже хорошо понимал свой дар и мог чувствовать то, что чувствуют мои жертвы, — я замер, вспоминая, что именно они чувствовали. — Страх, ужас… Всё это, каждый раз, возвращало меня туда, куда я меньше всего хотел возвращаться. Питер и Шарлотта устали от войны, но вот отвращения к убийствам, даже убийствам людей, у них не было, поэтому мне пришлось их покинуть. Я не знал, как жить и что делать дальше, — я покачал головой. — я пытался не охотиться, но это было безуспешно, пытался охотиться как можно реже, но это заканчивалось срывами. Целое столетие я жил легко, не пытаясь и даже не думая себя контролировать. После этого взять себя в руки оказалось нелегко. На самом деле, мой самоконтроль в плане человеческой крови до сих пор хромает, — вот за это мне действительно стыдно. Прошлое в прошлом, но кто знает, сколько ещё раз я могу сорваться в будущем, поддавшись своей тёмной стороне. — Однажды я был в Филадельфии, гулял днём, к чему на тот момент до сих пор не привык, как пошёл дождь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания я заскочил в закусочную, — невольная улыбка показалась на моём лице, — где, изрядно меня напугав, ждала Элис. Она рассказала мне о Калленах и их образе жизни. Мне было тяжело в такое поверить, но терять мне было нечего. И в тот день, впервые со дня моего обращения, я почувствовал надежду.

— Никогда не забуду лица Калленов, когда появились мы, — прыснул. — Элис, зовущая всех по именам и сходу спрашивая, какая спальня теперь будет её и я, покрытый боевыми шрамами, которые, как мигающая табличка для вампира «опасно», — я засмеялся, а Елена напряглась, глядя прямо на меня. — Что?

— Боевыми шрамами? — едва слышно спросила девушка. Ах, она же не знает.

Я вздохнул и снял куртку, подставляя руку под самые яркие лучи, девушка непонимающе смотрела, а, приглядевшись, ахнула, прикрыв рот рукой. Она водила по моей руке, ощущая шрамы, которые были практически незаметны для человеческого взгляда, а из её глаз потекли слёзы.

— Эй, всё кончилось хорошо, — бормочу я, сажая её на колени, она же лишь качает головой и начинает громче рыдать.

— Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти, — выдавила Елена и заплакала ещё сильнее. — ты…заслужил…счастья! — между всхлипами проговорила девушка.

Ты и есть моё счастье, заслуженное или нет. Вслух я, конечно, этого не сказал, я просто прижал Елену покрепче, нежно гладя её спину.

Комментарий к Истории

Опять крупная глава, и, наверное, море ошибок. Не стесняйтесь пользоваться публичной бетой!