Шутник и Фейри
Шрифт:
Надо этим фейри в их священных лесах поменьше цветочки нюхать, авось перестанут выдумывать себе зубодробительные имена, которые запомнить совершенно невозможно! Я ведь знала, про то, что королева Даронийского леса ищет одного из своих подданных, и за его поимку назначена просто невероятная награда. При этом поиск был скрытым: табличек «разыскивается!» с намалеванной харей нигде не вешали, но стража, а также Гильдии Убийц и Воров были оповещены. И устроили негласное соревнование, кому же достанется этот невероятно вкусный кусочек Даронийских богатств.
Все-таки фейри – умница! Каким-то образом спрятался
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь, парень? – начав икать, я поняла, что со смехом пора заканчивать. – Ты хочешь, чтобы я сделала так, чтобы твоя королева, воззвав, убедилась в том, что ты мертв?
Касаниэль кивнул. Смотрел настороженно, а в эфире вновь разливалось вкуснющее уныние. Что-то мне подсказывало, что он уже слезно попрощался со своей душой. Хм… померцать, что ли? Чуть-чуть. Я только лизну! Наверное… Шесть десятков лет я не пробовала нормальной еды. В смысле, демонской. А хочется, ангел забери! Тем более, перед крылатым стесняться больше смысла нет.
Задумавшись, я, видимо, все-таки на мгновение свалилась в эфир, потому что фейри резко выпрямился, и его твердый взгляд превратился в испуганно-упрямый. Точно. Душу продавать собрался.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Я потрясла головой, настрого запретила себе расслабляться и с усмешкой уставилась на него.
– Мое имя из трех букв настолько длинное, что ты его уже забыл?
Его губы дрогнули в несмелой улыбке. Кажется, это моя первая шутка, которую он оценил.
– Я хочу знать, как тебя называли в твоем родном мире, Лиз, – ответил он.
Я облизала губы. Сказать? Почему нет? Касаниэль был первым существом, который точно узнал, кто же я на самом деле. Жоршен только догадывался.
– Зяка. Зяка фон Джей, – ответила я.
– Ты поможешь мне, Зяка? – а вот теперь улыбки не было. Он источал лишь уныние и надежду, но был тверд в своем решении. Торжественный тон заставил меня поежиться. Как-то не нравилось мне, как мое настоящее имя звучит в его устах. Совсем.
– Я над этим думаю, – поерзав, я пригляделась к нему, стараясь отрешиться от того, что творилось в эфире. – Только вот вопрос в том, что ты можешь дать взамен?
– Все, что угод…
– Заткнись!!! – взвизгнула я, подпрыгнув на кресле. Вот идиот, а? – Никогда больше, ни при каких обстоятельствах не говори мне этих слов. И вообще: такого не говори, какой бы демон перед тобой не стоял. Ты понял?
– Почему?
Не понимает. Точно, не понимает. Бровки сдвинул, синие глаза потемнели, крылья затрепетали…
Да потому, что мы от этих слов дуреем. По сути, ничего не значащая фраза заставляет нас превращаться в идиотов, которые пускают слюни и прокручивают в уме сотни тысяч вариантов этого самого «всего, что угодно». И пусть моя искусственная человеческая сущность не дает мне сойти с ума, рисковать что-то неохота. Тем более, что однажды я эту фразу от Эля уже слышала.. Там, в яме смертников. Ощущения невероятные, но… опасно это.
– Нельзя, и все, – отрезала я. – Впрочем, я знаю, чего хочу.
Подобрался, глазки бегают, простынка сползает, любо-дорого смотреть. А уныние… ммм… я же сейчас стонать начну!
– Я готов, – с самым несчастным видом
– Расслабься ты, не нужна мне твоя душа, светленький. Что я с ней делать-то буду? Я же в подлунном мире живу!
Не говорить же ему, что высшим демонам души в принципе не нужны. Мы эмоциями питаемся. Определенными. И называем эти эмоции грехами.
Фейри закусил губу и наконец-то задал вопрос, который я ждала с того самого момента, как увидела его здесь, распивающего чай, а не панически стучащегося в ворота храма Высшего.
– Ты ведь тоже сбежала? Из Геенны? Поэтому ты так похожа на человека?
Я вздохнула. Вопроса-то я ждала, а вот ответа не придумала. Точнее, мне почему-то не хотелось ему врать.
– Да.
– А почему?
– Я – альбинос. Мало того, что принадлежу к самой слабой касте, так еще и уродом родилась. И сил у меня совсем мало. Даже для демона-Шутника.
– Касты? Демон-Шутник? О чем ты?
Ах, да, ведь он наверняка думал, что мы все одинаковые. Сейчас мы его просветим.
– Всего существует семь каст высших демонов. По числу смертных грехов, как вы их называете. Шутники питаются унынием.
Фейри внезапно рассмеялся.
– Я точно достался бы тебе! Хм… а суккубы существуют?
Я скривилась. В подлунном мире всех демонов женского пола называли суккубами. Даже не так. Если демонесса – значит, суккуба, и никак иначе, ага! Впрочем, мне было глубоко плевать на это все. Я старалась быть человеком. Я хотела быть человеком.
Потому что в Геенну для меня хода нет. По крайней мере, пока жив Ждорплавель.
– Суккубы питаются похотью. А я – унынием. Разницу чувствуешь?
Вообще, у меня были соображения по поводу того, почему Суккубы столь популярны среди обитателей подлунного. Просто похоть – самый распространенный грех. Вот уже четыре сотни лет, а именно столько я живу и осознаю себя, ситуация не меняется. Суккубы всегда обеспечены едой. Чего-чего, а похоти в эфире с избытком. А вот Стряпчим, например, туго приходится: упоение чрезмерностью в еде, одежде и прочем могут позволить себе лишь богачи, а их не так уж и много, на самом деле. И так было всегда: Стряпчие рыскают по эфиру целыми днями в поисках жратвы, Суккубы залезают туда на пару минут и возвращаются уже сытыми, Шутники, не найдя уныния, жрут печаль, а Подхалимы внушают ужас представителям всех остальных каст своим невероятным могуществом. Стабильность течения жизни в зеркальных мирах всегда вызывала у меня скуку. Наверное, я бы и без истории со Ждорплавелем в подлунный перебралась. Здесь хотя бы весело. Особенно зимой.
– Ладно, – задумавшись, я совершенно забыла, что мы тут со светленьким вроде договариваемся. – Я спрячу тебя. Но помни: тебе нужно будет каждую неделю ходить в храм Высшего. Раз в семь дней, это очень важно.
– Зачем? – кажется, такого заявления он от меня не ожидал. Да я и сама не могла понять, почему так пекусь о его душе. Все равно ведь к Падшему попадет.
– Я поставлю на тебя метку демона.
– Как? – дело сдвинулось, фейри тоже сдвинулся. Практически на самый краешек стула.