Шутник
Шрифт:
— Я вам дам на всякий случай мой номер телефона, — и Джим написал несколько цифр на оборотной стороне меню.
— Разве он мне понадобится?
— Не знаю, мне кажется, что понадобится. Предчувствие, телепатия — мое шестое чувство, но, может быть, я ошибаюсь.
Он раза два посмотрел на часы, но, казалось, что готов нарушить все свои планы, и продолжал сидеть над своим кофе, пока девушка не положила конец приятному вечеру, начав надевать перчатки.
Когда они ехали к ее квартире, Джим сказал:
— Я мало спрашивал о вас самой. На такую дерзость
— У меня нет ухажеров, — сказала Эйлин без всякого стеснения. — Надеюсь, что это признание не послужит поощрением для полицейского волокиты!
Джим на минуту задумался.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Полицейский волокита — это нам пригодится. Впервые встречаю женщину…
— Остановитесь, — предупредила Эйлин.
— Одаренную настоящим чувством юмора, — закончил он. — Жалею, что разочаровал вас.
— Я нисколько не разочарована, я и ждала чего-нибудь банального! Мой дом третий слева — благодарю вас.
Она без его помощи вышла из автомобиля и проткнула ему руку, а он в это время смотрел на дверь.
— Номер шестьдесят три, — сказала Эйлин. — Но не пишите, если только не случится чего-нибудь «полицейского», спокойной ночи.
Джим Карлтон улыбался все время по пути в Уайт-холл, и чувство удовлетворения не покидало его, даже когда он шел за лакеем в кабинет сэра Джозефа Лейтона.
Имя Джозефа Лейтона было знакомо всем, получавшим паспорта, так как он был министром иностранных дел; был он худ, с аскетическим лицом, и, может быть, ни над кем так не издевались карикатуристы, как над ним.
Когда Джим вошел и поклонился, сэр Джозеф посмотрел на него поверх очков в роговой оправе и сказал:
— Садитесь, Карлтон.
Он приложил пресс-папье к письму, аккуратно вложил его в конверт и надписал адрес.
— Я только что из парламента. Вы уже заходили?
— Нет, сэр.
— Гм!
Он поудобнее уселся в кресло, сложил кончики пальцев и опять посмотрел на сыщика поверх очков.
— Ну, как идет дело? — спросил он и прибавил: — Я прочел присланные вами каблограммы. Любопытно, очень любопытно. Вы перехватываете их?
— Лишь некоторые, сэр, — сказал Джим. — Большая часть корреспонденции Рата-синдиката идет другими путями. Но и из этих видно, что Рата готовится к генеральному сражению. Я полагаю, что кредитные учреждения всего мира получили подобные инструкции.
Сэр Джозеф открыл ящик стола, вынул пачку бумаг, скрепленных медной пряжкой, и стал медленно переворачивать.
— Вот это, кажется, довольно типично.
Это было сообщение, адресованное Рата-синдикату на Уолл-стрит.
«Продавайте по 15 процентов, отмените нижеуказанные гарантии».
Дальше шли два исписанных листа, и против каждого сорта бумаги стояло число, сколько должно быть продано.
— Да, — сказал сэр Джозеф, задумчиво поглаживая свои белые усы. — Необыкновенно! Замечательно! В письме своем вы
Джим кивнул.
— Честное слово, — сказал сэр Джозеф, — я очень далек от неоправданного оптимизма, но от Китая до Перу не вижу на горизонте ни облачка.
— Может быть, что-нибудь с Америкой? Я припоминаю, что читал что-то о мандатах в Южных морях…
Сэр Джозеф улыбнулся.
— Америку ни в коем случае нельзя считать источником осложнений, — сказал он. — Истинное различие между американским духом и британским то же самое, что и между консервативным и либеральным образом мыслей, или между республиканским и демократическим. Мы никогда не будем пламенными друзьями с американцами, как и республиканцы Соединенных Штатов с демократами. В одном пункте мы расходимся.
— Относительно России, — подсказал Джим.
Сэр Джозеф покачал головой.
— Нельзя ссориться с больным ребенком, — сказал он, — какой бы он ни был скверный. И я должен сказать, наши с ней отношения улучшаются.
Джим взял бумаги и внимательно прочел их.
— Я думаю, — сказал министр, и глаза его блеснули, — вы провидите какой-то дьявольский заговор, чтобы втянуть весь мир в войну. Прав я? Тайные агенты, покупка секретных планов, совещания маскированных высокопоставленных дипломатов в погребах?..
— Ничего такого романтического, — улыбнулся Джим. — Нет, я воспитан не в такой школе. Я знаю, как делаются войны. Они появляются, как грозовые тучи — из тумана над лугами и полями. Назовите их «облаками национальных предрассудков» — и вы будете иметь грубую, но верную иллюстрацию.
— А кто же ваш идеальный заговорщик, мистер Карлтон? Я знаю, за Рата-синдикатом вы чувствуете Гарло, строящего дьявольские планы возмущения наций?
— Я думаю, что Гарло стоит за многими крупными происшествиями, — медленно произнес Джим, — у него слишком много денег, но можете ли вы отнять у него хоть часть?
— Мы стараемся, — сухо сказал министр, — но он из тех немногих англичан, которые без жалоб переносят повышение налогов.
Джим вернулся в Скотленд-Ярд, надеясь найти там Элка, но тот уехал в Девоншир, чтобы встретить Ингла при выходе из тюрьмы и довезти его до Лондона. Конечно, миссия инспектора не имела отношения к Эйлин, а тем более не являлась гуманным желанием подготовить Ингла к известию о грабеже.
Первой мыслью Карлтона было, что это преступление имело особые причины и смысл. Было украдено что-то ценное, что оправдывало риск. Появление Гарло тотчас же после обнаружения преступления убедило Карл-тона, что визит этот был связан с ограблением сейфа. Гарло должен был присутствовать на банкете в Сити. В газетах его имя было названо в числе гостей, а через час после инцидента на набережной он явился в Фозеринг-Меншен и даже не потрудился дать какое-нибудь объяснение, хотя знал, что за ним следят.