Шуттовской рай
Шрифт:
– Должен признаться, я от этого не в восторге, – ответил Гарри, – но полагаю, большая часть имущества все равно будет упакована и отправлена на склад перед отлетом, а мои парни легко с этим справятся. Кроме того, не думаю, чтобы нашелся еще кто-то из наших, кто так легко сойдет за штатского, как я… особенно там, где понадобится просочиться в ту часть нашего милого общества, которая не в ладах с законом.
Говоря это, он улыбнулся и подмигнул. Хотя в Легионе было принято держать в тайне свою жизнь до поступления на службу, Гарри ничуть не скрывал того факта, что записываясь в Легион
Командир не ответил на его улыбку.
– Тогда возникает интересный момент, Г.Ш. Не опасно ли тебе показываться без формы легионера?
– Я и сам об этом думал, кэп, – признался сержант. – Особой опасности на Лорелее для меня быть не должно… или, если что-то и всплывет, то в мундире для меня будет на намного безопаснее, чем без него.
Мгновение Шутт колебался, затем коротко кивнул.
– Тогда ладно. Зайди ко мне еще раз в ближайшие дни, и мы начнем разрабатывать для тебя легенду.
– О, об этом вы не беспокойтесь, – ответил Гарри, отлепившись от косяка и собираясь уходить. – Думаю, я себе сам найду себе работу, только, возможно, мне понадобится немного наличных для путешествия. Так что, если в штабе захотят потом поставить вам это в вину, они не смогут обвинить вас в сообщничестве.
– Сержант Искрима… докладывает о готовности стать добровольцем.
Шутт с готовность улыбнулся, отвечая на четкое уставное приветствие. Он искренне любил этого вспыльчивого маленького сержанта, шеф-повара ротной столовой, хотя возможно, слово "вспыльчивый" не давало о нем полного представления. Искрима был самым беспощадным бойцом в роте, особенно в бою на палках или с применением любого колющего и режущего оружия.
– Вольно, сержант, – ответил Шутт. – Признаюсь, я рад видеть тебя в числе добровольцев. Даже надеялся на это.
– Мммм… Рота будет жить в отеле, делать повару нечего, – пожал плечами Искрима, принимая чуть менее напряженную позу.
– Точно так же рассуждал и я. – Командир кивнул, снова делая пометку в своем блокноте. – Полагаю, ты заинтересован в том, чтобы мы подыскали тебе работу на ресторанной кухне?
Повар быстро кивнул.
– На кухне многое может произойти – слишком многое. Там нужен кто-то, чтобы не допустить… – он слегка взмахнул рукой, подбирая подходящее слово – слишком много несчастных случаев. Плохо для пищи… плохо для бизнеса.
Шутт откинулся на спинку стула.
– Но ты понимаешь, что скорее всего не будешь главным поваром или шеф-поваром отеля и казино… что тебе, возможно, придется подчиняться кому-то другому.
Искрима на секунду заколебался, а затем снова склонил голову.
– Хорошо, – произнес он, сверкнув улыбкой. – Иногда хорошо не быть главным. Может быть… как это у вас говорят… научиться чему-то новому для разнообразия.
Командир слегка покачал головой.
– Мне скорее приходили в голову мысли о возможных неприятностях, – сказал он. – Например, если кто-нибудь прикажет тебе сделать что-то такое, чего тебе делать не хочется… или даже начнет критиковать твои методы приготовления блюд.
В черных глазах Искримы на мгновение сверкнул огонь.
– Обещаю, капитан. Никаких неприятностей… Я никогда не бываю зачинщиком.
– Не возражаете, если мы войдем вместе, капитан? Думаю, это сэкономит нам время.
Шутт не смог скрыть удивления.
– Бренди… Супермалявка. Можно и вместе, если хотите.
Женщины вошли в кабинет, ограничившись чем-то отдаленно напоминающим салют, а потом уселись у стола напротив командира. Когда-то они задирали друг друга, но после реорганизации роты, ориентированной на новый отношения, между ними возникла прочная дружба.
– Мы здесь вдвоем потому, – заявила Бренди, захватывая инициативу, – что нам кажется, вы против принятия нас в добровольцы по одним и тем же причинам. Таким образом, нам лучше выслушать их один раз… и выиграть или проиграть.
Командир кивнул.
– Отлично. Продолжай.
– Насколько мы понимаем, – продолжала старший сержант, – вы думаете, что мы не можем действовать тайно из-за тех фотографий в журнале, на которых мы сняты вместе с Мамочкой, – что в нас узнают легионеров роты.
– Этот фактор мне приходится учитывать, – согласился Шутт. – А также то, что Супермалявка выступала от нас на соревновании по фехтованию против Красных Коршунов, которое освещалось журналистами.
– Но я же почти все время была в маске, – возразила Супермалявка, небрежно отмахиваясь рукой.
– Правильно, но ты была без маски на тех фотографиях… как, впрочем, и без многих других предметов одежды, насколько я помню.
– Вот об этом-то мы и хотели с вами поговорить, – поспешно вмешалась Бренди. – Скажите правду, сэр. Когда вы смотрите на такое фото обнаженной красотки, сколько времени вы разглядываете женское лицо? Вы бы узнали ее, если бы встретили на улице? Без штампа на пупке?
– Я… признаюсь, никогда не задумывался над этим, – признался Шутт. Хотя он и старался не подать виду, эта беседа приводила его в смущение… так же, как и вышеупомянутые фотографии, когда они появились впервые. – Если на минуту предположить, что вы сможете достаточно изменить внешность и не быть узнанными, то что вы собираетесь делать? Вы придумали себе какую-нибудь конкретную легенду?
Супер пожала плечами.
– С этим никаких проблем. Я иногда подрабатывала официанткой, на обедах и на коктейлях. Даже предпочла бы разносить коктейли, если будет выбор. Такие официантки ходят по всему казино, а не дежурят в зале ресторана, а те события, которых вы опасаетесь, вероятнее всего произойдут у игровых столов, а не за едой. Кроме того, выпивохи щедрее на чаевые.
– А я больше склонна работать среди горничных, – подхватила Бренди. – Забавно было попозировать, ради смеха, но я не представляю, как можно ходить каждый день почти без ничего. Кроме того, неплохо иметь законный предлог входить и выходить из комнат гостей.