Шварцкау
Шрифт:
— А когда? — тут же спросил Хирш и, опершись руками на трость, уставился на Джека с таким вниманием, словно тот в этом деле был главным специалистом.
— Думаю, до первого боя, сэр, как тогда с «большим сато». Нужно крепко понервничать, тогда весь мусор и выскочит, а останется только главное.
— И хотел бы я тебе поверить, Стентон, но ты всего лишь салага, едва нюхнувший пороху. Думаешь, все так просто — завалил из ружья пару железок и уже ветеран? Все уже повидал?
— Это солдаты Аркона,
— Где? — вскинулся Хирш, перехватывая трость, как недавно для схватки с налетчиками. — Ах, вон ты о чем? Нет, тут они не опасны. Здесь они, как и мы, только на отдыхе. Заметь, что их форма чуть темнее нашей, а в этом кафе есть замечательное печенье. Пойдем я прямо сейчас куплю его — думаю, пачек двадцать.
— Вы же хотели в какой-то магазин, — напомнил Джек, пристально глядя на арконов. Ему не хотелось к ним приближаться.
— Идем, пока машин нет, — сказал лейтенант и, прихрамывая, зашагал через улицу, а Джеку оставалось лишь идти следом.
— Спасибо тебе за твои добрые слова, Джек. Тебе можно верить, ведь, хотя ты и прибыл к нам недавно, но успел так нюхнуть пороху, что многим ветеранам и не снилось. А уж как ты валил арконовские железки из бронебойного ружья! Это отдельная песня!
— Тише, сэр… — попросил Джек, невольно хватая лейтенанта за локоть. Он уже видел, что арконы обратили на них внимание и перебрасывались короткими, похожими на команды фразами.
— Да ладно, мы все здесь равны, и они такие же солдаты. Сегодня схватились и били друг друга до смерти, а завтра братаемся в каком-нибудь баре… Это жизнь, приятель. Наша теперешняя жизнь.
Лейтенант прошел мимо четверых арконов и, внезапно подмигнув им, заставил противника попятиться. Джек с Хиршем зашли в кафе, где пахло сдобой и свежим кофе, а за столиками сидели человек десять гражданских и столько же солдат Аркона.
Лейтенант подошел к стойке и улыбнулся девушке в фирменной форме с оранжевой надписью «Фернандель». Та улыбнулась в ответ, однако тут же скосила взгляд на военную публику, которая приметила вторжение противника.
Оставив свои разговоры, солдаты Аркона обменивались многозначительными взглядами и посматривали на тардионов.
Джек вдохнул кофейный запах, да так и застыл на месте, не зная, что предпринять. С одной стороны, ситуация выглядела неприятной, и неизвестно, чем все это могло кончиться, однако рядом был лейтенант Хирш, который отменно работал тростью, а у Джека за поясом имелся револьвер, и это как-то примиряло его с окружающей действительностью.
Но все же было не слишком уютно.
— Нам нужно печенье, мисс, — сказал лейтенант, с улыбкой поглядывая на симпатичную девушку.
— Какое бы вы хотели? — спросила она, подходя к полке со сладостями.
— Жасминовое.
— Сколько вам?
— Двадцать коробок.
— А
— Если слипнется, я тебя, языкастого, позову! — с достоинством ответил лейтенант и снова улыбнулся девушке, но та, опустив глаза, стала быстро собирать заказ.
Арконы в зале загудели, как потревоженные пчелы.
— Сколько у тебя патронов, Джек? — поинтересовался Хирш.
— Вместе с запасными — четырнадцать.
— Ну… здесь восемь и снаружи четверо, значит, два патрона еще останется… Я правильно посчитал?
— Правильно, сэр, — ответил Джек, не понимая, шутит Хирш или говорит серьезно.
Получив от девушки большой пакет, Хирш расплатился, и они с Джеком вышли на улицу.
— Будь наготове, приятель, — предупредил лейтенант. — Даже на нейтральной территории мы остаемся врагами. Сегодня можем пить в баре за соседним с арконами столиком, но завтра вступим с ними в бескомпромиссный поединок, который начался не сегодня и закончится не завтра. Гляди, как они смотрят на нас, — сколько ненависти. И это жизнь, приятель. Наша теперешняя жизнь.
11
В дверь постучали. Хольмер убрал листки с донесениями в железный ящик — этому его научили еще в начале карьеры, потом поднялся и, поежившись, взял стакан с ванильным молоком.
— Входите! — сказал он и сделал глоток.
Дверь приоткрылась.
— Разрешите, сэр?
— Ну я же сказал — входи, значит, можно, — ответил капитан. — Как съездили?
— Спасибо, сэр. Нормально, — ответил Джек, уже сомневаясь, что правильно сделал, придя к командиру роты. — Я хотел… Я хотел сказать по поводу лейтенанта Хирша, сэр.
— А что ты хотел сказать, Стентон? — спросил капитан, и глаза его сузились, став колючими и неприветливыми.
— Сэр, это, конечно, вам решать, но мне кажется… Мне кажется, лейтенанту нужно дать нормальную боевую работу, а то он пропадет.
— Вот как?
Хольмер отставил стакан и, встав со стула, подошел к Джеку ближе. Он не ожидал, что Стентон явится защищать своего командира взвода, ведь пока на того все только жаловались, уверяя, что он выжил из ума и ему пора в отставку.
— А с чего ты взял, что это ему поможет?
— Я подумал, сэр, что его недомогание быстро пройдет, как только он снова переживет настоящую опасность.
— Клин клином вышибать, что ли?
— Думаю, под прицелами арконовских пушек ему будет не до нервных болезней, сэр.
— А ты знаешь, Стентон, я ведь тоже так думаю. Я тут давеча наблюдал за тем, как он сел в кабину своего «грея». Сразу переменился человек, сразу стал прежним, хватким и надежным, а потом выбрался из машины и снова — дурак дураком, даже жалко стало.