Схватка с чудовищами
Шрифт:
Буслаев заканчивал доклад, с которым выступил по просьбе секретаря Поставского райкома партии. Слушали его с большим вниманием. В заключение Антон сказал:
— День Восьмое марта в этом году советский народ отмечает в предверии окончания войны против фашистской Германии. Миллионы его сыновей и дочерей отдали жизни, отстаивая с оружием в руках завоевания наших дедов и отцов. Дорогие товарищи женщины! Разрешите поздравить вас с замечательным весенним праздником, пожелать вам, горячо любимым матерям, женам и сестрам, большого счастья в жизни и любви!
Под аплодисменты
Не присаживаясь, Антон провозгласил тост:
— Мне как-то рассказывали, как Бог сотворил женщину.
— Знаем, из Адамова ребра, — послышалось в зале.
— Это по Ветхому завету. А вот как было на самом деле.
В зале воцарилась тишина.
— И знаете, оказывается, совсем просто.
— Как же?.. — снова донеслось из зала.
— Бог взял немного солнечного тепла, задумчивую грусть Луны, ласковый взгляд серны, трепет лани, кротость голубки, грациозность белого лебедя, нежность запаха фиалки, легкость пуха одуванчика, свежесть утренней росы. Перемешал все это. А когда увидел, что получилось нечто слащавое до приторности, хотел избавиться от него, но передумал. Прибавил к этому непостоянство ветра, болтливость сороки, непоседливость трясогузки, слезливость летнего облака, немного ужасных раскатов грома и огненных стрел молнии. Быстренько все перемешал. И увидел Бог: в его руках чудесная женщина. Обрадовался, вдохнул в нее жизнь и отдал мужчине:
— «Бери и мучайся!» Так выпьем же, друзья, за эту превосходную гремучую смесь!
По залу прошел веселый смех. Поднимали стаканы, чокались. Заиграл гармонист. Полились песни. Их сменяли задорные народные танцы. Среди танцующих был и Буслаев. Он легко вел партнершу — учительницу по имени Инга. Проплыли в танце Иван и Людмила. Она — с медицинской сумкой и пистолетом на ремне. Он — с гранатами, заткнутыми за пояс, и автоматом, свисавшим с плеча. Оба были приятно возбуждены. Их лица озаряла улыбка. И кажется, что нет для них ни войны, ни опасности.
Неожиданно появилась Вера. Увидев Ивана с Людмилой, она не выдержала, выбежала в коридор, зарыдала. Очнулась от выстрелов, от звона оконного стекла.
Среди взбудораженных учителей пронеслось: убит директор школы. Просвистели пули и над головой Буслаева. Среди гостей возникла растерянность, паника. Теперь уже было не до танцев.
В зал ворвались бандиты. Скомандовав: «Ни с места, руки вверх!», двое проталкивались к Буслаеву. И тогда Буслаев выхватил пистолет. Иван Лиханов вскочил на подоконник и взял на изготовку автомат. Но школа — не лучшее место для пальбы, даже самой прицельной. И Буслаев, и Лиханов это понимали и не спешили применять оружие.
Кончилось тем, что бандиты трусливо покинули учебное заведение. Тело директора бережно перенесли в учительскую. Когда шоковое состояние прошло, Инга подошла к Буслаеву и Лиханову, отвела их в сторону. Ее лицо выражало крайнее беспокойство.
— Эти людоеды жаждут вашей крови, —
— Откуда вам известно, Инга, об этом? — спокойно спросил лейтенант, размышляя о том, что следует предпринять.
— Я была невольной свидетельницей их сговора. Пошла к своей лошади, чтобы дать овса, и услышала, как бородатые мужчины переговаривались между собой. Они меня не заметили.
— Спасибо вам, Инга.
— Будем пробиваться! — решительно сказал Иван, когда она отошла от них.
— На их стороне инициатива и явный перевес в людях, — сказал Буслаев. — Да и о Людмиле, о Вере следует подумать. Не оставлять же их бандитам на поругание.
— Что ты предлагаешь?
— Может быть, поедем в противоположном направлении? Так разумнее.
Неожиданный обстрел во время поездки в Кривичи научил Буслаева постоянно прибегать к дезинформации и даже обманным трюкам, обставлять себя надежными людьми. Инга и была одним из его доверенных лиц.
ЗАХВАТ МАТЕРОГО
Уже вечерело, когда отряд патрульных осодмильцев привел задержанного. Могли бы не обратить внимания, но слишком трусливым им показалось его поведение. Подходя к усадьбе Михея Брагина, он без конца вовсю озирался по сторонам. В этот момент ему и преградили дорогу. Он был молод, чисто выбрит, в солдатской ватной куртке цвета хаки и новеньких кирзовых сапогах. За спиной свисал армейский вещевой мешок.
На вопрос Буслаева, кто он такой, куда следовал, мужчина объяснил, что комиссован после контузии на фронте и направляется в родные края. У него были изъяты пистолет системы «вальтер», армейская книжка на имя Анисима Дворецкого с его фотокарточкой, справка из госпиталя. Этому всему можно было бы поверить, не окажись за подкладкой куртки бланков других документов, в том числе немецких, польских, печатей и туши для их заполнения. Лишь ночью, поняв безвыходность своего положения и желая смягчить свою участь, Дворецкий дал подробные показания. Суть того, о чем он сообщил: направлен через линию фронта, чтобы с помощью Михея Брагина установить связь с Краковским, выяснить его возможности по усилению террора против большевиков, передать приказ закордонного центра организовать налет на обком партии и разгромить его. Показания эти не вызывали сомнения в своей достоверности.
Задержан был, таким образом, эмиссар, и это счастливое обстоятельство необходимо было использовать — не только предотвратить трагические события, но и заполучить самого Краковского. Лучшего «подарка» и быть не могло!
В ту же ночь Буслаев связался с Молодечненским УНКГБ. Очень обрадовался, когда в трубке услышал голос Евгения Стародубцева, временно прикомандированного из Москвы в Управление. Они вместе заканчивали спецшколу, симпатизировали друг другу. Попросил его приехать по очень и очень важному делу.