Схватка с чудовищами
Шрифт:
— Не стоит благодарности.
Старик Заринь поцеловал ложе ружья, нацепил на плечо вниз стволом, нахлобучил шапку.
— Только расплатиться мне нечем с вами.
— Расскажи анекдотец. Вот и плата, — подсказал Лиханов.
— Это подходяще!.. — произнес Заринь. — Один бай был где-то на Западе, не то на Востоке. Одним словом в Африке.
— Это смотря из какой точки смотреть, — улыбнулся Буслаев.
— Я географиев не проходил, лейтенант… Принимали бая с почестями. Поставили перед ним огромное блюдо. А на нем верблюжонок жареный. Задумался бай:
Буслаев и Лиханов рассмеялись.
— Баю намекают: разрезай-де брюшко и барашка. Вспорол бай и его. И вдруг, о Аллах! Из утробы ягненка квочка выпорхнула да как закудахчет! А за ней целый выводок цыплят! Разбежались по тарелкам гостей и давай все подчистую склевывать.
У Антона живот от смеха ходуном заходил. Иван же сказал не то серьезно, не то шутя:
— Какое же это угощение, если курица живая и вся в перьях?!
— Вот и бай растерялся, — сказал Заринь. — Хотел возмутиться. Что за шутки-де?! А ему и говорит хозяин: «Кушай, дорогой гость, все это и запивай кофе по-бедуински». А чашка-то чуть больше наперстка будет. Три глотка! И никакого тебе вина к такой закуске!
— Ваш бай, очевидно, побывал у племени бедуинов-верблюжатников, — продолжая смеяться, сказал Буслаев.
— Бай врать не станет. Рассказал, значит, правда. У него слово и дело в одной упряжке скачут, — произнес Заринь, смеясь.
— Спасибо. Развеселили нас, — поблагодарил Буслаев.
— Бывайте здоровеньки! — попрощался Заринь и ушел.
— Веселый старичок, — кивнул в его сторону Лиханов.
— Ты прав, — подтвердил Буслаев. — Ну, а у нас предстоят жаркие дела, Иван. Заринь — не единственный человек, который посетил меня в эти дни. Люди обеспокоены, возмущены тем, что гитлеровские каратели все еще разгуливают по нашей земле. Возлагают надежды на нас. Предлагают свои услуги. В результате встреч с ними вырисовывается ряд мест, где может бывать и, вероятно, бывает Краковский. Но охотиться за ним, значит, терять время впустую.
— А как же иначе можно его арестовать?
— Необходимо создать условия, при которых он сам придет к нам. Туда, куда мы пожелаем и где будем его ждать.
ПОД ЧУЖИМ ИМЕНЕМ
Все эти дни Антону было не по себе. Вечером в среду поднялась температура, стало лихорадить. Буслаев заметил покраснение и опухоль на левом бедре, гноилась ранка от осколка гранаты. Понимал: без врача и стационара не обойтись. До ближайшего госпиталя километров восемьдесят, а в получасе же езды на лошади — больница. Ночью, в глубокой тайне даже от осодмильцев Иван Лиханов отвез его туда.
Главный врач больницы Серебрянкин — человек пожилой. До войны заведовал сельской амбулаторией. Когда район оккупировали гитлеровские войска, преобразовал ее в частную клинику. Лечил население. Под вымышленными фамилиями у него лежали и подпольщики, и партизаны. Иногда его вызывали в гарнизонную санчасть, где по приказанию
Услышав звонок в дверь, Серебрянкин вышел. Первая мысль — не бандиты ли пожаловали за помощью? Такое случалось. Присмотрелся. Вроде бы нет, но все равно люди вооруженные.
— Рана рваная, — заключил он, осмотрев, — должно быть, осколком гранаты вас царапнуло.
— В лесу на мину напоролся, — не открывая действительных обстоятельств, в которых получил ранение, объяснил Буслаев.
— И температура, должно быть, от этого. Эк, как разнесло бедро. Как бы у вас, батенька, не начался сепсис.
— Это что-то серьезное? — поинтересовался Антон.
— В рану с осколками металла попали гноетворные микробы, и может начаться повсеместное заражение крови, — объяснил доктор.
— Что мне следует делать, чтобы предотвратить это?
— А ничего особенного. Лечь в мой стационар ненадолго и выполнять мои предписания. Только и всего. А иначе…
— У меня совсем нет времени, доктор.
— Тогда решайте сами. Вопрос стоит так: жить или умереть. Сейчас еще можно спасти вас, через час будет поздно.
— Вы убедили меня, придется выбрать жизнь.
— Так назовите свою фамилию. Я должен вас зарегистрировать. Таков порядок, установленный райздравом.
— А вы могли бы записать в книге другой диагноз, не связанный с ранением? — поинтересовался Антон.
Серебрянкин вопросительно посмотрел на клиента, на Лиханова. На стволы автоматов. Иван Лиханов предъявил ему милицейское удостоверение личности.
— Понимаю, — поправил пенсне главврач. — Поставлю фолликулярную ангину. Вас это устроит?
— Да. Пожалуйста.
— Фамилию можете не называть. Запишу вас как Иванова. А вот палату… — он задумался. — На мезонин согласны?
— Там много больных?
— Вы будете лежать один.
Возвратившись к себе в отделение милиции, Лиханов распространил среди осодмильцев версию, что Буслаева вызвали в областное Управление НКГБ и он ранним утром уехал в город. Это быстро разнеслось среди населения.
Дошла эта версия и до Краковского. Однако он не поверил в нее. И к тому было основание. Слух прошел и другой: что Лиханов ночью кого-то отвозил в лесную больницу. Проверка же через своего человека показала, что среди поступивших в нее на излечение Буслаев не значится. Тогда, решил искать его не по фамилии, а по приметам, благо, лично его знал.
Главврач делал одному из пациентов перевязку, когда за ним пришла больничная сестра и доложила, что его требуют вниз. Серебрянкин спустился и увидел трех вооруженных, заросших щетиной мужчин.
— Не ждали, доктор? — располагающе спросил один из них.
— Вы пришли лечиться?
— Да нет, в качестве проверяющих.
— У вас имеются полномочия от райздрава?
— Не прикидывайтесь, доктор. Вы прекрасно помните меня. Я лежал в вашей клинике при немцах. Теперь вот пришел проверить, что за контингент находится на излечении при Советской власти.