Схватка с судьбой
Шрифт:
– Лет двенадцать-тринадцать, – прикинул тощий молоденький лекарь. – Но-но, не кусай меня! Я от лекарств насквозь ядовитый.
Девчонка с детской доверчивостью и испугом уставилась на него и поджала губы, чтобы лекарь сам не залез ей в рот.
– И куда её теперь? – сплюнул Викан.
Триумфа от победы как не бывало.
– К мелкой шушере одного с ней возраста?
– Да как-то не солидно драконокрада к простым карманникам, – гоготнул кучерявый верзила, один из тех, что помогал тащить вора.
Викан бы и к взрослой «солидной» шелупони поганца засунул, если бы тот не оказался поганкой. Среди
– Драконокрад, – сквозь зубы выдохнул Вотый, чувствуя отнюдь не восторг от воровского таланта мелкой, а унижение от несостоятельности взрослых, из-под носа которых она умудрялась таскать не абы что, а целых ящеров.
Сомнений в том, что это она, почти не было. Запах, остававшийся на местах краж, был таким же, как её собственный: молочный, детский. Похоже, засранка знала, что по «молочному» запаху её не найдут – больно он уж был схож у разных детей, – и даже не пыталась маскироваться. Или толком не умела.
– Так, значит, драконов уводила ты? – уныло вопросил оборотень.
Девочка насупилась и сжала челюсти.
– Невинность не строй. Я поймал тебя, когда ты ящера из стойла выводила. В помощники на конюшню тебя точно не нанимали.
И удовольствия от допроса никакого. Со взрослым мужиком он бы ещё языками почесал, соревнуясь в острословии, а с бабой бы и пококетничал. А дитёнка как допрашивать? И куда её после этого девать?
Отдельную камеру ей не выделишь, тюрьма переполнена. В сыске содержать преступников запрещено, исключение сделали только для тех, кто недавно перекинулся в химер духа. В суде… С ребятами из суда сыскари с недавних пор не ладят, выделить камеру для малолетней преступницы, которой не светит суд в ближайшее время, они не согласятся.
– Может, в приют отправить? – пробасил верзила.
Он единственный, помимо лекаря, остался с Виканом в допросной, хотя желающих было много. Но Ранхаш разогнал всех и Майяри утащил с собой.
– Там о ней позаботятся. Ну не судить же её в самом деле? Она мелкая, девочка ещё. Сиротам-бабам, сам знаешь, на жизнь зарабатывать тяжело. Мож, и лучше, что она ящеров решила седлать, а не… – оборотень многозначительно поиграл бровями.
– Малец, уже вкусивший азарт от большого дела, вряд ли захочет стать помощником швеи. Боги, и что мне с тобой делать?
– У меня знакомая хатерай ученицу ищет, – почесал башку верзила, но Викан опять поморщился: знал он эту хатерай.
– И почему вообще тобой занимаюсь я? – оборотень неприязненно уставился на девочку. – Мне поручили только поймать.
– Неудачник, вот тебя и пользуют, – рискнула та раскрыть рот и съехидничать.
Викан не обиделся и с тоской уставился на веснушчатое лицо преступницы.
С малолетними карманниками обычно поступали довольно щадяще. Отправляли в специальные приюты, которые перевоспитывали вот таких начинающих воров. Тех, за кем числились преступления посерьёзнее, предпочитали отправлять и в более жёсткие места перевоспитания: в армию, городскую стражу, военные школы. Вкусивших больших денег поганцев можно было переманить только большим делом, к приютским наставлениям они оказывались не очень восприимчивы. Но что делать с маленькой девочкой, которая крадёт драконов? Викан задницей чуял, что в воспитательный дом, где
– И ничего у тебя на меня нет, – вякнула мелкая, нагло щуря глаза.
– Правда? – Викан провокационно вскинул брови. – А беспризорность?
Даже веснушки посерели.
– Сироткам нужно быть под опекой, – продолжал издеваться оборотень.
Почему-то большинство беспризорников как кары богов боялись оказаться чьими-то воспитанниками. Запугивают, что ли, друг друга страшилками? Мама, покровительствующая нескольким приютам, частенько жаловалось, как тяжело бывает с воспитанниками, взятыми с улиц.
Но девочка всё же права: ничего на неё у Викана не было. Только выводимый из стойла дракон. Но выводимый ещё не украденный. С кошельками всё же проще: вытащил из кармана, значит, вор. Он уже и сам сомневался, что поймал того, кого нужно.
Потратив уйму времени на изучение мест краж и опрос смотрителей, Викан понял, что вор предпочитает выбирать «неурочное» для краж время. Чаще всего драконы пропадали днём, реже на рассвете, едва небо начинало розоветь, и никогда ночью. И всегда вор приходил, когда в ангаре никого не было. Причём он не выманивал смотрителей сам, все отлучки выглядели вполне естественными. Вор шнырял где-то рядом и всё подмечал.
Только Викан даже не думал, что дракона мог стащить ребёнок.
– И кому ты их продавала?
Девочка насупилась.
Вряд ли она сама находила покупателей. Возраст всё же не тот, чтобы её воспринимали серьёзно. Значит, есть посредник.
– Наверняка дурит тебя… Гроши платит от настоящей цены, а ты и рада, – подначивал Викан.
Мелкая бандитка продолжала молчать.
– Десятку золотом накинет – и довольный, что облапошил.
Тут уж девочка не выдержала и растерянно заморгала ресничками.
– Что, и десяти нет? – искренне удивился Викан. – Восемь? Семь? Пять?! – в голосе оборотня зазвенело возмущение.
– Ну чего ты хочешь? – заступился за ребятёнка верзила. – Кто с ней считаться будет? Золотой-то набрасывают?
Девочка, закусив губу, неохотно мотнула головой. Похоже, ответить её вынудила взыгравшая обида. Помедлив, она даже сказала:
– Десять… серебрушек.
Викан зашипел.
– Ты знаешь хотя бы, сколько стоит дракон?
– Да она до стольки и считать вряд ли умеет. Ну ты не расстраивайся, малая. Выучишься на хорошую швею и десять серебрушек в месяц без всяких драконов заработаешь. Портки-то всем нужны, а дракона прокормить ещё дороже, чем купить.
Паршивка презрительно фыркнула.
– Давай договоримся так. Я плачу тебе за каждого дракона по пять золотом, а ты говоришь, кому их сдала, – пошёл Викан на нечестную для приличного сыскаря сделку.
Верзила заинтересованно посмотрел на него: приличным сыскарём был только харен, но в последнее время и про него начали поговаривать такое…
Хищно шевельнув ноздрями, драконокрадка в сомнении облизнула потрескавшиеся губы. Ябедничать не хотелось, но купец её уже обманул, и она, обиженная, хотела поквитаться. И пять золотых… Таких денег она никогда и в руках не держала.