Схватка с судьбой
Шрифт:
Но кто ж знал, что мама решит навестить «дедулечку» и «бабулечку» именно тогда, когда он соберётся воспользоваться подвалами дедовского дома, чтобы отрядить в них на постой одну диковатую девчонку?
Оборотень с тоской посмотрел в ополовиненный бокал и припомнил радостно-возбуждённое личико матери.
«Она так похожа на одну девочку, с которой я росла в приюте. Мы дружили. Но она вот так же тащила всё что плохо лежит и однажды попала под горячую руку страже и её… её не стало. Как думаешь, она могла переродиться?»
Викан застонал.
Может, Гава-Ыйская богиня обиделась
Раздражал даже солнечный свет.
– Дура! Балбесина! Пустоголовая! – каждое слово Мадиш сопровождал пинком по свежеотстроенной ограде.
Перед взором вновь предстало искажённое бешенством личико Род, и парень едва не взвыл от снедающих его досады и раздражения.
Раньше он не замечал за Рехеем бесящей привычки ухлёстывать за малолетками. И пусть бы ухлёстывал, папаша бы ему мозги вправил, если бы он посмел перейти границу, но Род не просто малолетка. Она его, Мадиша, подруга! Бестолковая, вечно нарывающаяся на неприятности и совсем ещё ребёнок. У неё даже губы как у ребёнка!
На парня опять накатило отвращение к себе. Он не думал целовать Род, но, видят боги, сама нарвалась. Рехея она поцелует! Голову в пасть дракона засунет!
Мастеру Дагрену, что ли, пожаловаться? Мадиш задумчиво посмотрел на небо.
Обдумать жалобу не удалось: мысли опять скатились к поцелую, и Мадиш, прикрыв глаза, тихо зашипел сквозь зубы.
Для него Род была ребёнком. Она выглядела как ребёнок, вела себя как ребёнок и как дитя нуждалась в наставлениях по жизни.
Она была его подругой. Другом.
За короткое время они пережили множество неприятностей. Он уже привык опекать её и защищать. Вот будь у него сестрёнка, наверняка относился бы к ней так же.
Почти так же.
Мадиш досадливо закусил губу, ощущая, как внутри вскипает желание отыскать мелкую поганку и хорошенечко поцеловать её ещё раз.
– Извращенец!
– Кто? – раздалось спокойное за спиной, и Мадиш, круто развернувшись, обнаружил там брата.
Рехей с насмешливой улыбкой смотрел на него, и Мадиш ответил злым взглядом исподлобья. И удивлённо моргнул, обнаружив, что брат держит на плече дорожный мешок.
– Ты куда собрался?
– Домой. Я получил все необходимые письма для отца, закончил дела в городе и хочу сегодня улететь из Жаанидыя. Знакомый из городской стражи подкинет на драконе до Норинской заставы.
– А зачем ты тогда мелкой пообещал тренировку? – раздражённо выплюнул Мадиш.
По губам брата расползлась косая ухмылка. Глаза Рехея так и говорили: «Я всё понимаю, всё знаю», а Мадиш не мог взять в толк, что он там знает и что понимает. Или делал вид, что не понимает: грудь не покидало сосущее чувство тревоги.
Брат неожиданно приобнял его за плечи, слегка наваливаясь, и – не успел Мадиш отпихнуть его – тихо, с намёком спросил:
– Прислать тебе из дома шкуру снежного лиса?
Мадиш остолбенел, чувствуя, как спину покрывает холодный пот.
– Вдруг понадобится, – ухмыльнулся братец.
– Да зачем бы! – нашёл в себе силы огрызнуться Мадиш.
– Эй, – Рехей покровительственным жестом старшего брата – хотя старшим,
– Чего не заметил? – Мадиш сглотнул, чувствуя сухость во рту.
– Ты только особо не торопись, а то папаша у неё нервный, – насмешливо посоветовал Рехей, и брат всё же с раздражением вырвался.
– Топай уже! И без тебя разберусь!
Рехей издевательски рассмеялся и развернулся к воротам. Но на полпути оглянулся и, весело щуря глаза, пообещал:
– А шкуру я всё-таки пришлю.
Не выдержав, Мадиш со стоном закрыл глаза и ударился головой о стену. Один раз, другой… Мысли путались, страх и непонимание смешались, сомнения вступили в схватку с уверенностью, и парню показалось, что он сходит с ума.
– Эй, – окликнул он замершего брата, – не составишь мне компанию в таверне?
– Составлю, – не замешкался тот.
– А как же дракон? – вдруг засомневался Мадиш.
– Пара часов у меня есть. Я знал, что захочешь нажраться.
– Не нажраться, – Мадиш отошёл от стены и устало зашагал к братцу, – а расслабиться.
– Ну расслабиться, – не стал спорить Рехей, приобнимая его за плечи.
Глава 60. Акт первый и второй
Переговоры между хаги и хаггаресами начались не плохо. Они начались отвратительно. Казалось бы, нужно примирить две стороны, но по итогу их было целых четыре. Хаги-равнинники не ладили с хаги-сумеречниками едва ли не сильнее, чем со своими врагами хаггаресами. А хаггаресы-сумеречники в свою очередь с пренебрежением посматривали на равнинных братьев, и те отвечали им полной взаимностью.
Приятным в прошедшем собрании, которое так и хотелось назвать разведывательным боем, была только его краткость. Хоть времени много не затратили.
Причиной неутихающего раздора являлись уже традиционно – как-никак, не первая попытка прийти к примирению – сумеречники.
Хаги в целом не выступали против мира, но требовали, чтобы хаггаресам запретили жить в Салее, что было совершенно невыполнимо. Кроме того, они желали, раз власть хочет наконец официально узаконить пребывание хаги на территории страны, чтобы разрозненные общины подвели под общую власть. Чтобы гордый народ представлял кто-то один, самый достойный, а не куча «деревенских саренов». И предлагали себя на роль главы народа, как единственных, кто сберёг исконные традиции детей земли. Но здесь уже возмущались хаги-равнинники, которые тоже не на пустом месте давным-давно разругались со своими сумеречными братьями.
А хаггаресы с гор не выдвигали требований и условий. Они просто были категорически против мира.
Господин Иерхарид, изначально собиравший их в Жаанидые, хотел в случае очередной неудачи в переговорах отпустить сумеречников вариться в собственной неуступчивости в родные горы и заключить перемирие хотя бы между равнинниками. Равнинные хаги и хаггаресы больше склонялись к миру, понимая его полезность и необходимость, и даже успели согласовать между собой некоторые условия будущего договора.