Схватка с судьбой
Шрифт:
Риш его опять не услышал, но услышала и пришла в себя от изумления Майяри. И оборотня от неё отшвырнуло. Оставшись без поддержки, девушка по стене сползла на пол и рассерженно уставилась на волком смотрящего хайнеса.
– И я ничего вам не сломала только из сочувствия к вашим брату и сестре, – сквозь зубы прошипела она. – Ваш титул не позволяет вам хватать меня и нюхать. Если вы посмеете подойти ко мне ещё раз, то вылетите в окно!
Медленно вскинув подбородок, хайнес замер, продолжая пристально смотреть в её глаза, будто пытаясь что-то увидеть в них. Смотрел с жадностью,
– Это ваш настоящий запах?
– Что?
– Это её настоящий запах, – ответил за девушку Шидай. – Так что случилось?
Хайнес постоял ещё немного – Майяри казалось, что он надеялся подловить её на каких-то эмоциях, – а затем, так ничего и не ответив, круто развернулся и вышел.
Майяри и Шидай переглянулись и одновременно повели бровями в сторону покоев господина Иерхарида.
– Перед завтраком всё было хорошо, – припомнил лекарь визит господина Винеша.
Из коридора донёсся шум, кто-то яростно зарычал, и Майяри бросилась к двери.
У стены в ловушке рук хайнеса стояла рассерженная Лирка. Сам Узээриш нависал над ней, голова его была повернута набок. На пол что-то капнуло, и Майяри похолодела, опознав кровь. Только после этого она увидела, что когти на руке подруги окровавлены. Узээриш медленно повернул голову, и четыре глубокие царапины стали хорошо видны. Жёлтые глаза холодно сверкнули, чёрные сузились от ярости, и хайнес всё же отступил, хищно шевельнув ноздрями.
– Прошу прощения, я ошибся, – прохладно повинился он и быстро направился к лестнице.
Лирка проводила его злым испуганным взглядом и почему-то начала торопливо завязывать ворот рубахи.
– Учись, как надо, – господин Шидай приблизился к Майяри. – Слышала? Даже извинился.
– Лирка, ты как?
Та отмахнулась и, прикрыв глаза, перевела дыхание. Майяри виновато посмотрела на неё и мрачно на господина Шидая. Тот только пожал плечами.
– Похоже, мы не причём.
– Сомневаюсь, – не согласилась Майяри.
– Господин Шерех, мне нужно увидеть всех женщин, что живут в доме, – донеслось со стороны лестницы.
– Женщин? А что случилось?
– Я обязан объясняться? – в голосе хайнеса прозвучали рокочущие нотки. – Я хочу видеть всех женщин, что проживают в этом доме. И хочу знать, кто жил здесь вчера, но уехал.
– Вот как? Всех значит? И Жадалу позвать?
Хайнес ответил не сразу.
– Нет, госпожу Жадалу беспокоить не нужно. Но, – голос Узээриша немного дрогнул, – я хотел бы извиниться перед ней за беспокойство, которое доставил…
– Всё-таки позвать, – правильно понял его Шерех.
– Нет, – как можно мягче отказался хайнес. – Позже я сам нанесу ей визит.
– Не мы, – сделал заключение Шидай.
Майяри с сомнением пожала плечами, но уже была не столь уверена в своей причастности в устроенном хайнесом переполохе. Даже если он обнаружил посторонний запах в покоях отца, то почему обнюхивает только женщин?
– Что тут? – из покоев господина Иерхарида выглянул заспанный господин Винеш. Видимо, его разбудил шум.
– О, Винеш! С хайнесом всё хорошо?
– С каким? С Ришем или Иерхаридом?
–
– Об Иерхариде пока такого сказать нельзя, но и хуже ему не стало. Да и рано пока говорить. Он по капле, по полкапли восстанавливается.
– Ну если хуже не стало… – Майяри и Шидай опять переглянулись.
В доме нарастал шум.
Глава 26. Не одиночество
Он смотрел на неё из-под края капюшона. Слегка ссутулившись и склонив голову так, что создавалось впечатление, будто он наблюдает украдкой. Сама мысль, что он тайно следит за ней, почему-то будоражила Лоэзию.
– Господин, куда мы сегодня пойдём? – девушка ярко улыбнулась, ярче сияющего солнца, и замерла в двух саженях от тёмного.
Тот остановился. Слух впервые за многие годы изменил ему, он не расслышал вопрос, зато глаза, казалось, увидели больше, чем когда-либо.
Лоэзия. Ло-э-зи-я. Ёрделу особенно нравилось окончание имени, когда язык прижимался к зубам и начинал дрожать от выдыхаемого звука. Он никогда не видел такого красивого ребёнка, как Лоэзия. Солнце обливало её сверху, хрустально серебрясь в заплетённых в косу волосах. Глаза радостно сияли, щурились в улыбке. Очень красивое дитя.
Дитя же?
Он успел засомневаться.
Налетел ветер, вытянул из причёски серебристый локон, взметнул полы плаща и с лиственным шорохом зашуршал юбкой. От богатого платья и шубки Ёрдел избавил девушку уже на второй день: неудобно, да и испачкалось. Кроме того, стало теплее, и в мехах уже было тяжело. И он достал девочке другое платье, более простое, и лёгкий плащ.
– Так куда мы пойдём? – повторила вопрос девушка и, повернувшись на пятках, порывисто шагнула вперёд и радостно осмотрелась.
Сидящий под дверью таверны пьяница удивлённо приподнял набрякшие веки. Только что никого на улице не было, а вдруг такая красавица… Красавица развернулась в обратную сторону, шагнула и исчезла. Испуганно вжав голову в плечи, мужчина крепко зажмурился и, распахнув глаза, обвёл пристальным взором пустую мостовую. Ранним утром прохожие редко появлялись на улице питейных заведений. Примерещилось?
– Так куда? – Лоэзия закружилась рядом с тёмным.
Ёрделу пришлось переделать свой амулет, чтобы он закрывал не только его самого и всё то, что он нёс на себе, но и скрывал всё на расстоянии двух саженей, чтобы девочка могла свободно ходить. Он бы мог и дальше носить её на спине, но её это не устраивало. Вот только расстояние действия амулета придётся увеличить, а то Лоэзия постоянно выбегала за его пределы. Ёрдел покосился на оборотня с опухшим лицом и с малоразумным взглядом, который сидел под стеной одного из домов с полупустой бутылкой в руке. Когда Лоэзия в очередной раз вышла за пределы действия амулета, мужчина как-то странно дёрнулся, будто бы испугался (хотя что страшного он мог увидеть?), затем посмотрел на бутылку, вновь перевёл взгляд на Лоэзию и, блаженно улыбнувшись, приложился к горлышку.