Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира
Шрифт:
— Вася, теперь у меня, кроме племянницы, никого не осталось. Берегите Настю.
Шумилов кивнул и, по-военному резко развернувшись, ушел с кладбища.
А еще через три дня родственники и сослуживцы похоронят и его, полковника Василия Петровича Шумилова, скончавшегося в результате обострившейся болезни.
А тем временем из Африки постепенно начнут выводить ограниченный контингент советских войск. Папа Сеня, помахавший ядерным кулаком перед носом у своих заокеанских товарищей, потиху-помалу разгибал пальцы, чтобы в следующий удобный момент соорудить из них новую комбинацию, к примеру, в виде элегантной, в стиле кантри, фигуры, а проще — фиги.
Прилетел в столицу Союза и вызванный из Анголы генерал-майор Ларичев. Он будет задержан начальником военной контрразведки,
Юрий Леонидович Ларичев, прослуживший два с лишним десятка лет в своей конторе, знал о существовании этой спецслужбы, знал о ее методах и даже знавал офицеров, попадавших туда не по своей воле. Всех их ждала долгая и мучительная смерть. Но никогда не верил и не задумывался, что когда-нибудь это может коснуться его самого. Ни единого дня до этого достойный сын своего отца-разведчика, служившего в вермахте, не сожалел, что сам служил в исключительном ведомстве, аналогов которому по эффективности работы трудно сыскать во всем мире. И впервые пожалел, когда попал под разборку… А ведь первые сигналы о возможном аресте Юрий Леонидович ощутил еще в момент, когда ему доложили, что в назначенное время братья Суховы не вышли на службу. За неделю до этого пришел приказ о присвоении братьям очередных воинских званий «майор»; оба днем позже были награждены орденами Красного Знамени. И вот такое западло. Почему он, тертый калач Ларичев, такой опытный суперразведчик, не воспринял всерьез симптомы, идущие из подсознания? А ведь у него был шанс; нет, было два реальных шанса выпутаться, обыграть невидимых врагов: первый — бежать и второй — застрелиться…
Глава 33
Архимандритов сидел в загородной вилле в своем рабочем кабинете. Казалось, он бездействовал, но это никогда не соответствовало истине. Архимандритов выжидал. И словно подгоняемый его ожиданием, раздался сигнал аппарата правительственной связи. Секретарь ЦК положил руку на рычаг, не снимая трубку и слушая сигналы. Затем, через достаточно продолжительное время, все же снял трубку, но не приложил к уху, а перевернул ее на вытянутой ладони и, раздумывая, продолжал смотреть то на нее, то на табло, высвечивающее фамилию руководителя госбезопасности страны.
— Арсений Алексеевич, — надрывалась трубка, — вы слышите меня, я уже в который раз спрашиваю?
— Слышу, слышу я тебя, — наконец снизошел Архимандритов.
— Я хотел вам сказать, что вы, как человек, по своим каналам курирующий вопросы движений за рубежом… наших… В общем, Арсений Алексеевич, вы же знаете, у меня в подчинении и в штатном расписании есть должность руководителя управления, отвечающего за атомные исследования. Там еще драгоценности и наркотики. Но вы же знаете, что эта структура отчитывается не столько передо мной, сколько перед Центральным Комитетом.
— По-моему, вы имеете в виду генерала Круглова?
— Да, я о нем. Круглов скоропостижно умер. Но это информация для всех. А вам скажу: он застрелился.
— Ну что ж, видимо, у вас не все в порядке с кадрами, — совсем другим, безапелляционным, не терпящим возражений голосом сказал маленький с виду человек, деяния которого бывают иногда слышны дальше орбиты Земли…
Оставив говорящего пребывать в недоумении, Архимандритов вызвал адъютанта и приказал соединить его с Минводами. Там на роскошной вилле томился от продолжительного отдыха маршал Константинов. Когда Арсений Алексеевич услышал голос маршала, он, явно издеваясь, сказал:
— Я сочувствую вам, Владимир Владимирович. Мне жаль… а ведь благодаря вам мы могли бы уже иметь в составе нашего государства 16-ю республику. Наверное, она называлась бы Оранжевая Советская Социалистическая Республика. И тогда бы мы точно овладели всеми мировыми
Маршал проглотил издевку, а услышав, что тот сделал паузу, довольно жестко сочным баритоном парировал:
— Свою Оранжевую республику вы уже сделали.
В ближайшее время Политбюро должно было обсудить то, что происходило на Черном континенте. И прежде чем на заседание Политбюро вынести вопрос о деятельности военного ведомства, глава государства принял решение побеседовать с маршалом Константиновым наедине. После чего маршала отозвали из отпуска, прервав принудительно-необременительный отдых. Он вылетел в хмурую погоду, накрапывал мелкий дождь, и маршал радовался хотя бы тому, что покидает курорт в такое неприятное, стылое утро.
Но, встретившись с главой государства, министр обороны Константинов почувствовал себя более угрюмым, чем несколько часов назад, когда еще был в Минводах.
— Владимир Владимирович, я не хотел бы, чтобы мы дошли до серьезного разбора в Политбюро. И тогда вам припомнят многое. — В голосе главы чудилось явное сочувствие, но от этого маршалу не становилось легче. — В ваш адрес могут выдвинуть обвинения в гибели в апреле 1970 года и в феврале 1972 года двух советских атомных стратегических подлодок. Мы, конечно, наказали главнокомандующего флотом. Но нужно не забывать, что за время вашего руководства погиб и надводный корабль на Черноморском флоте. А также были предпосылки к несанкционированным стартам советских ракет с ядерными головками.
Глава государства говорил медленно, с тяжелым старческим придыханием. Министр обороны, маршал Советского Союза в этот момент представил себя краснеющим у парты школьником, выставленным на всеобщее посмешище в целях педагогической профилактики.
— И вот генерал… — глава государства раскрыл лежащую с закладкой на нужном месте папку, — генерал Равенских докладывает, что его подразделение военных советников занималось только обучением дружественной ангольской армии, и ничего более не планировало, и не знает, что на территории дружественной Анголы были созданы мощные силы нашей армии и разведки. Хотя руководитель нашей безопасности иного мнения. И это мнение подтверждается другими источниками. Что ты на это, Володя, скажешь? — перешел на дружественное «ты» глава государства.
Маршал поднялся с кресла, вытянулся и с высоты исполинского роста посмотрел вниз на низкорослого главу:
— Я солдат, а если солдат, наделенный властью, проигрывает сражение, он должен нести ответственность в соответствии с…
— Ну что ты, Володя, присядь, — утешительно перебил собеседника глава. — Какое сражение? Никакого сражения не было. Это у нашего начальника службы госбезопасности разыгралось воображение, и он поторопился с выводами.
У престарелого главы государства было достаточно здравое мышление, хотя многим хотелось представлять его болезненной развалиной. Он хорошо понимал, что руководитель безопасности мог и сгустить краски в отношении маршала. Таковы правила подковерных игр: доложить и заложить. Сам блестящий знаток подобных приемов и бюрократических маневров, глава государства остро, как никто, ощущал эту жестокую борьбу нижестоящих коллег. Он же понимал: если обвинить министра обороны, подчиняясь так называемым фактам, приведенным высокопоставленными наушниками, то это рикошетом коснется и его самого; и тогда глава тоже окажется причастным к разворачиванию мощной группировки советских войск и флота в Индийском и Атлантическом океанах и ниже экватора в Африке.
Э-э, нет, ребята, так не пойдет, рассудил глава государства. Что же получается? Руководитель безопасности проявляет бдительность и верность идеалам партии, тогда как министр обороны, вроде отщепенца, затевает подготовку к новой войне? А где же в это время был сам руководитель безопасности? Ведь вы же, при случае может спросить глава, вы же, как и министр обороны, также член Политбюро, и тогда, когда принималось решение об эволюции небольшой группы военных советников и преобразовании ее в более крупную под руководством Равенских, что вы делали, а-а? Тогда все члены Политбюро сказали свое «одобрям-с».