Схватка за Русь

Лопатин Георгий

– Будь очень осторожна.

– Конечно.

На прием запросились «томящиеся» в плену браться Святослав и Владимир. В камерах их естественно никто не держал, но свобода передвижения была ограничена. За кремль ни ногой. За этим смотрели.

От ран они уже давно отошли. Владимир правда сильно прихрамывал, но уже одно то, что ему удалось сохранить ногу, можно было считать чудом. К ним присоединился Иван.

– Желаете узнать, что я в отношении вас решил? – спросил Юрий.

– Да, – с хмурым видом кивнул Святослав. – Константина ты убил…

– В бою.

Тело Константина после той битвы законсервировали

как смогли, нашли меда и им обмазали, да привезли во Владимир, где не мешкая захоронили.

– Никто не спорит…

– Что ж, ни убивать вас, ни держать дальше в заточении у меня желания нет. Каждому дам по уделу и будете сидеть в них тихо-тихо, выполняя все мои наказы «от» и «до» без всякой отсебятины. Сами станете чуть ли не святыми, благодетелями народными. Если вдруг от вас пойдет волна народного недовольства… не взыщите, накажу. И предупреждаю сразу, я чем старше становлюсь, тем хуже понимаю всякие шутки, и чем дальше, тем буду реагировать на них со все меньшей адекватностью. Только попробуйте сговориться с кем-то за моей спиной против меня и я вас удавлю… Я еще могу понять, почему вы встали против меня на сторону Кости хоть и признал меня отец следующим великим князем владимирским после себя, все же старший брат, но если спутаетесь с кем чужим, рука моя не дрогнет и на мое христианское всепрощение в таком случае можете не рассчитывать. Я понятно объясняю?

– Более чем, брат, – кивнул Владимир. – Но я бы не хотел сидеть в уделе…

– А что ты хочешь?

– Ты собираешься объединять Русь под своей рукой и я хотел бы встать рядом с тобой.

– Не навоевался еще?

– В уделе я быстрее подохну от скуки. Сопьюсь. И если уж мне суждено умереть, то не так позорно, а с мечом в руке.

– Настоящий варяг! – улыбнулся Юрий. – Что ж, не вижу причин тебе отказать.

– А ты не лукавил, когда говорил, что всякий кто хочет стать князем, пусть пойдет и возьмет княжество себе?

– Нет, но это после того, как завершится объединение Руси. Я рассчитываю завершить этот процесс максимум за десять лет. А потом я с удовольствием помогу тебе расширить пределы государства. К тому времени образуется много людей, которым война будет смыслом жизни и для мира станут совсем непригодны, так что их нужно будет куда-то направить с пользой для общего дела.

– Я подожду.

4

После того как в Новгороде Юрий Всеволодович по сути объявил о своих намерениях по отношению к русским княжествам, медлить с реализацией планов не стоило.

Первой целью на присоединение была выбрана Рязань.

Сидел в Рязани вроде как союзный Владимирскому княжеству князь Глеб Владимирович. Человек мутный, со скользкими повадками, потому и «вроде как».

В споре за Владимирский стол Юрия и Константина, поддержал последнего. Потому Юрий и выпустил из застенков тезку, Романа и Ингваря Игоревичей, чтобы Глебу жизнь медом не казалась и не лез своими грязными лапками в разборки между братьями, со своими родичами теперь разбирайся.

Да и причина по которой Всеволод Юрьевич Большое Гнездо заточил их, была мутной. Глеб Владимирович обвинил их в измене великому князю владимирскому. Понятно, что он просто избавился чужими руками от своих конкурентов, смог как-то убедить в их виновности отца Юрия. Только

слегка просчитался Всеволод Юрьевич убивать их не стал. Тут и христианское «не убий», ну и видимо не до конца поверил, а потому не стал рубить с плеча.

«А такие хитропопые нам в тылу не нужны, ибо никогда не знаешь, что от них ждать», – подумал Юрий Всеволодович и предложил своему тезке, Роману и Ингварю Игоревичам свою помощь в захвате рязанского стола.

Юрий даже не представлял, как был прав. В изначальной исторической последовательности Глеб Владимирович со своим братом Константином прославился кровавым пиром в Исадах, на котором убил родного брата Изяслава и еще пятерых двоюродных братьев, в том числе Романа с их дружинами с помощью половцев… Игварь и Юрий Игоревичи, так же приглашенные на этот съезд, уцелели лишь потому, что не смогли на него прибыть.

Но сначала великий князь владимирский разъяснил им «политику партии и правительства». Отторжения это у братьев особого не вызвало. Может потому, что Рязанское княжество изначально не могло претендовать на проведение полноценно независимой внешней политики как то же Владимирское или Новгородское. Оно всегда вынуждено было идти в чьем-то кильватере.

– Так что сразу говорю, что Рязанское княжество будет поделено на два удела, Рязанское и Пронское, столы возьмут кто-то два из вас. Что до третьего, то могу предложить удел во владимирской земле на выбор.

– Рязанский стол пусть возьмет Юрий, Пронский – Роман, как старшие в роду, – сказал Ингварь. – А я как и твой брат Владимир особо сидеть на земле не хочу! Муторно мне! А если передумаю, то уделом думаю не обидишь.

– Не обижу, – подтвердил Юрий Всеволодович, убедившись, что старшие согласны с решением младшего.

Зимой тысяча двести пятнадцатого-шестнадцатого года начался поход владимирского войска на Рязань.

К нему присоединилась по собственному почину муромская дружина под предводительством князя Давыда Юрьевича.

Этот князь был куда как более последовательным союзником Владимирского княжества и в споре за Владимирский стол встал на сторону Юрия. Хотя в этой исторической последовательности его войска не потребовались. Но позиция была обозначена более чем четко.

Пришлось Юрию и с ним обсуждать во всех подробностях свои планы.

– Что до уделов, один сын наследует тебе, одного могу пристроить во владимирской земле. А чтобы еще сильнее скрепить наш союз предлагаю поженить моего брата Святослава и твою дочь Евдокию.

– Доброе дело измыслил, – кивнул князь муромский. – И за щедрость твою благодарю. А то я уже и не знал куда Святослава пристроить. Наследовать же мне будет Юрий. И на свадьбу дочери с твоим братом согласен.

«Куда ни плюнь, кругом одни Юриии, у него ведь еще и брат Юрий есть и отца их звали Юрием, – неожиданно развеселился великий князь. – Я – Юрий, Рязань займет тоже Юрий! А еще в степи у наших границ хан Юрий бегает!»

Политическая самостоятельность Мурома была еще более незначительной, чем у Рязани, не говоря уже о том, что оно не могло существовать без внешней силовой поддержки против половцев. Так что ничего удивительного, что Давыд Юрьевич выказал желание влиться в формирующееся государство абсолютно добровольно. От этого ему была только выгода. В первую очередь еще сильнее повышался уровень безопасности.