Шведская сказка
Шрифт:
– Я очень рад, - тихо молвил Веселовский, - за Якова Ивановича.
– Да-да, - рассеянно кивнул Ласси и замолчал, задумавшись, на трость опираясь.
Веселовский продолжал стоять перед фельдмаршалом навытяжку. За ним замер весь караул в ожидании. Молча стояли адъютанты и офицеры свиты губернатора. Все ждали. Ласси размышлял. Наконец посмотрел прямо на майора:
– Так, Веселовский! Ты отличный и храбрый офицер. Я помню, как ты отличился тогда в последнюю кампанию со шведами. И с полком Санкт-Петербургским да казаками донскими Ефремова прошел всю Финляндию. Вот и назначаю я тебя в тот же полк. Эскадроном начальствовать будешь. Третьим. То по рангу твоему премьер-майорскому.
– Слушаюсь, ваше сиятельство. – Чуть слышно ответил Алексей, стараясь не смотреть в глаза фельдмаршалу, чувства бушевавшие внутри не выдать.
– Ну и отлично. – Ласси повернулся и пошел внутрь дома. За ним и свита потянулась. Веселовский оглянулся на караул заждавшийся. Махнул рукой командиру ротному:
– Произведите, капитан, развод и смену. Без меня. Я домой пойду. Не служу здесь более. – Так и направился прочь со двора губернаторского.
Лошадь взял под уздцы и, в седло не поднимаясь, шел пешком медленно. Думал. Первой мыслью было отправить Эву с Машей в Хийтолу. К матушке. Но сам отмел. Не годиться! Не сможет жить там Эва. Видел он, как тягостно было ей, когда ездили в Хийтолу. Еще до рождения Машеньки. Разные они совсем с матерью. Да и уклад весь жизни русской деревенской ей не понятен. Крестьяне косились на нее. По-русски тогда Эва почти не говорила. Как с ними обращаться? Чужим ей казалось все.Только из-за Веселовского терпела Эва, и как радовалась, когда вернулись в Лифляндию. Здесь-то в Риге было привычнее. Нет, не поедет она! Надобно в Швецию, к родителям ее ехать. Морем. Господи, как они управятся? Ветра, качка. Ведь одни поедут. Без меня. Эти мысли не покидали Веселовского. Мучался майор.
И сейчас сидел молча. Обдумывал все. Молчала и Эва. Украдкой слезу смахивала. Не выдержала первая:
– Когда ж уходите?
Оторвался от дум безрадостных, на жену посмотрел:
– Месяца три-четыре еще здесь будем.
– Ну и слава Господу нашему, Иисусу Христу, - перекрестилась Эва, обрадовалась, - хоть не завтрашний день. Проводить нас сможешь. На корабль посадить.
– Навряд ли, - сокрушенно головой покачал майор, - до весны еще уйдем. Море льдом сковано будет. Вам летом уезжать придется. Без меня. Эва, - посмотрел в глаза жене.
– Я попрошу генерал-губернатора нашего, фельдмаршала, графа Ласси, Петра Петровича, позаботиться о вас. Он и корабль определит вам понадежнее, и капитана поопытнее. Как льды сойдут, погода наладиться, так и отплывете. Даст Бог, плавание тихое выдастся. А до лета… до лета здесь побудете.
Эва слушала мужа опечаленно. Расставание было неизбежным. Тут и Машенька проснулась. Головка растрепанная, в кудряшках, из колыбельки показалась. Ручки к отцу протянула. Зевала еще сонно. Встрепенулся Веселовский. Подхватил на руки ребенка. Закружил. Сон Машин, как ветром сдуло. Залилась смехом веселым, безмятежным. Как колокольчик серебряный зазвонил. Так весь вечер и провели в забавах. А на утро собрался Веселовский в полк драгунский. Должность новую принимать.
В эскадрон назначенный входили 3-я и 8-я роты. Удручающе выглядели драгуны. Сами оборваны, а лошади и вовсе плохи. В строевом отношении эскадрон никуда не годился. В седлах сидели плохо, равнения держать не умели. У половины драгун лошадей вовсе не было. Веселовский эскадрон в поле вывел, попытался атаку произвести. Еле-еле рысь набрали, а как скомандовал: «Стой! Оправься!», так в кучи сбились. Где по двадцать шеренг образовалось, а промеж ними взводом проехать можно было.
– Что так все дюже плохо? – Веселовский кивком головы показал на эскадрон подъехавшему с понурым видом командиру 3-ей
– Одними хозяйственными заботами заняты были. – Виновато пожал плечами капитан. – Фуража нет, все лето на травах, в табуны сгоним, тем и кормим лошадей. Без седла лошадь дичает. Вот и не знает порядка.
– А люди?
– А люди, что ж… Половина фураж на зиму заготавливает, сено косит, половина лошадей пасет. Да всех-то и двух третей от штата не составит.
Но поход никто не отменит. Мало того, что лошади плохи, так и не хватало их на всех. По приказу Ласси закупали срочно. Брали все, что могли найти на отпущенные казной деньги. Из карет и телег обывательских выпрягали, не разбирая, что надорванные попадались. К январю, с грехом пополам, собрались. Фельдмаршал выехал к полкам в последний раз посмотреть, да попрощаться.
Подтянулись драгуны. Мундиры поношенные, но опрятные, лошади неказисты, да чищены. В строю равнение держат. Правда, добиться от эскадрона порядка в боевом построении иль маневре, трудновато было. Но это Веселовский и до того знал. Устав кавалерийский еще Минихом самим был утвержден. А по нему эскадрон строился в три шеренги, в 61 ряд. Весьма мешкотно выходило при маневре. А в остальном майор подогнал и людей и коней.
От острого взора Ласси не укрылось, что эскадрон Веселовского в порядке содержится.
– Прав был тогда Кейт. Справный офицер. А я ведь чуть казни его не предал. Господь отвел. – Подумал фельдмаршал. Расчувствовался старый солдат. Коня тронул, к Веселовскому подъехал. За ним и свита потянулась – генерал Фролов-Багреев, командир полка полковник Иван Мордвинов, адъютанты разные.
– Молодец, майор. Не ошибся в тебе. – Хрипло произнес Ласси.
– Виват, Елизавета! – отрапортовал бодро Веселовский. Шпагой отсалютовал четко.
– Ладно, ладно, - махнул рукой фельдмаршал, - вложи-ка в ножны клинок. Подъедь поближе ко мне.
Алексей слегка тронул коня шпорами, из строя выводя. Приблизился к Ласси. Фельдмаршал обнял майора. Шепнул:
– Порадовал ты старика. А я ведь, чуть когда-то не казнил тебя. Спасибо, Кейту доблестному, отстоял.
Веселовский недоуменно отстранился. Яков Иванович никогда ему не рассказывал ничего подобного.
– Не удивляйся, тебя тогда по доносу взяли. Этого… как его, - наморщился Ласси.
– Узенбурга, - подсказал Алексей, вспомнив сразу каземат Аннинский в Выборге. Промелькнуло в миг - поиски в деревнях чухонских, казак Лощилин с Мииттой, Хийтола, матушка, чиновник канцелярии Тайной, допрос. Поправился:
– Подполковника Ростовского пехотного полка Узенбурга донос был.
– Во-во. Этот самый. Ну да ладно, Веселовский, кто старое помянет… Так у вас, русских, говорят? Господь, он ведь все видит. Вот и не дал греха совершить. Чем отблагодарить тебя, майор?
– За что, ваше сиятельство?
Ласси усмехнулся, на луку седельную оперся. Тяжеловато было уже старику верхом-то ездить. Пояснил:
– За службу верную, за долг солдатский исполняемый.
Алексей сразу подумал об Эве с Машенькой.
– Ваше сиятельство. Семья у меня здесь остается. Хочу к родителям их отправить. Жена родом из Швеции.
– Это ты, когда с Кейтом корпус наш стоял там, нашел ее? – усмехнулся фельдмаршал.
– Да, ваше сиятельство. Не откажите в милости, помогите. – Взмолился майор.
– Дело молодое. Не сомневайся, Веселовский, все сделаю. Адъютант! – повернулся к свите. Полковник незнакомый тут же подъехал. – Запоминай, а лучше запиши, как жена премьер-майора Веселовского в присутствие губернаторское обратиться, мне доложить не мешкая.