Шведский стол
Шрифт:
Да, не такую обильную, как уланы.
Но и этого хватило для окончательного перелома ситуации.
Эти два шоковых удара нанесли фактический разгром шведской кавалерии. Совершенно оглушающий и деморализующий. Из седла было выбито порядка четырех тысяч всадников. Да, далеко не все убиты. Но ситуации подобное не меняло вообще.
Вот сошлись.
А вон побежали тысячи лошадей без всадников.
Страшно…
И шведская кавалерия перешла к решительному, но беспорядочному отступлению.
На
В такой обстановке никто бы не устоял.
Как говорится — подловили.
Ведь любой мало-мальски опытный офицер вам расскажет, что сходить в лобовую с копейной кавалерией — плохая примета. Очень плохая. Особенно если у тебя этих самых пик нету…
Тем временем шведская пехота продолжала продвигаться вдоль дороги на Нарву. Терпя очень неприятный урон от русской артиллерии.
Та стреляла с частотой два выстрела в минуту.
За каждый промежуток между выстрелами шведы проходили порядка тридцати метров. Каких-то жалких тридцати метров. Так что, не преодолев и половины расстояния до орудий, шведы дрогнули.
Впитав предварительно за тысячу ядер.
Слишком уж обильную жатву эти снаряды собирались в густых и глубоких боевых порядках…
Да, если бы все эти двадцать пять тысяч человек были шведами, может быть дошли бы. Хорошими такими закаленными в походах и в известной степени религиозно фанатичными шведами. Идущие в бой с мыслями о рае, куда они без всякого сомнения попадут, ибо сражаются за веру. За свою веру. Как крестоносцы. Но увы, больше половины армии были саксонцами, датчанами, мекленбуржцами и прочими германцами, которых Карл набирал в войско.
А они к героизму не стремились… не в этой ситуации…
Меншиков тем временем пытался собрать свою кавалерию.
Несмотря на успех, ее немало рассеяло и потрепало.
Ни шок, ни страх не помешали супротивнику махать клинками. Отчего во время этого лихого прохода неприятель убил или как-то ссадил с седла порядка пятисот человек.
И если бы не невероятный, просто сказочный успех, русская кавалерия сама бы побежала. Ну или дрогнула уж точно.
А так — все произошло очень быстро.
Никто толком не смог ничего понять.
Вот сшибка.
На их глазах масса шведов вылетела из седла.
Потом еще.
И новая волна выбитых.
А следом, почти сразу, бегство. Их бегство. Врага. Они сами даже не успели испугаться толком. А когда они огляделись и поняли, что их и самих повыбило заметно, было уже поздно бояться, что ли…
Петр Алексеевич же, заметив с наблюдательной вышки, что шведская кавалерия бежит задумался. Требовалось
Карл пока не знает об этом разгроме.
Карл пока надеется на заход своей кавалерии в тыл к русским. И вон — несмотря на бегство своей пехоты, пытается ее остановить и привести в порядок. Не безуспешно, кстати.
Но что потом?
Вот выйдет к нему отступающая, рассеянная кавалерия. И шведский король без всякого сомнения отступит. Было же очевидно — провести пехоту под губительным огнем девяноста шести легких полевых орудий он не мог.
Просто не мог.
И нанести удар в тыл не получалось.
А значит разумно отступить. И выбрав более удобные условия для боя, атаковать заново. Только где и когда? Вопрос… большой вопрос.
Генштаб этот сценарий пытался разрабатывать. Но, ничего у него не получилось. Слишком много вариантов. Тут только гадать. А на себя царь не сильно надеялся. Работать по шпаргалкам Генерального штаба было просто, легко и приятно. Самому же… нет-нет… он и в игры эти тактические, что Алексей ввел как обязательные, никогда почти не выигрывал…
Отсюда какой вывод?
Правильно.
Атака.
Да, риск.
Величайший риск.
Потому что он не был уверен в своей пехоте чуть более чем полностью. Однако вариантов не оставалось.
Атаковать.
Немедленно атаковать.
Пока Карл не восстановил порядок в своей отступившей пехоте…
Минута.
Шестьдесят шагов русской пехоты.
Еще минута.
Еще.
Петр надеялся, что отступающая шведская кавалерия успеет пораньше проскочить пролесок и устремится к своим. Дополнительно смешав ряды. Но она замешкалась. И вылетала из пролеска прямиком во фланг наступающей русской пехоте.
Ее моральное состояние было ужасное.
Но отворачивать некуда.
Так что на полном скаку они врубились во фланг. Впрочем, без всякого порядка. Хорошо еще не в тыл. Пехота только начала проходить этот пролесок.
И волей-неволей началась жесткая рубка. Опасная. Очень опасная. Ставящая под вопрос всю атаку. Все-таки шведских кавалеристов еще оставалось довольно много.
Минута.
Другая.
Петр Алексеевич, казалось, чуть дышать не перестал от напряжения. Особенно заметив, как заволновался фланг.
Но наконец появился Меншиков.
И, не медля ни мгновения, бросился в атаку. Первым. А следом уланы и карабинеры. Держа клинки для укола.
Сшибка.
И понеслась собачья свалка.
Классическая. И крайне невыгодная для русских, которые к ней совсем не готовились.
Но деморализация шведской кавалерии и полное окружение сделало свое дело. Всадники больше пытались вырваться, чем рубится. А уланы и карабинеры, пользуясь ситуацией, активно стреляли из своих пистолетов. В упор практически.