Шведский стол

Ланцов Михаил Алексеевич

Хотелось его проигнорировать. Но парень тяжело вздохнул и направился в сторону дворца. Пообщаться. В конце концов этот человек был ему очень нужен. И манкировать им по случаю и без было неправильно. Однако у входа в дворец его перехватила Миледи с папочкой в руке.

— Что-то случилось?

— Попытка внедрения отравителя.

— Ожидаемо. Кто?

— Помощник повара. У него несколько поварят захворали после визита к родственникам. Слегли. Повар искал новых. Один из них

был пойман на странностях. Его проверили. Потом взяли и допросили.

— Что с ним было не так?

— Незадолго до этого куда-то делась его семья. Он сказал — жена с детьми поехала погостить к родителям. Зимой. Мы проверили, куда именно. Там был наш человек. И его семьи там не нашлось. По пути тоже прошли. Их там тоже не видели, а женщина, путешествующая с детьми на санях по такой поре, бросилась бы в глаза. Хоть кому-то. В общем, взяли его. Допросили.

— Раскололся?

— Конечно. Он простой человек. Его сломал один вид пыточных инструментов.

— Кто послал?

— Он не знал, но дал устные описания. Это оказался глава небольшой банды, что работает на… минуточку.

Арина замолчала и полезла в папку, где лежали листки.

Царевич не стал ждать и просто забрал папку.

Сам пробежался по признательным показаниям и справке, которая у них уже была на банду.

Усмехнулся.

Это был тот же самый человек, князь, который на встрече саркастичным тоном предложил поаплодировать.

Кивнул.

— Этот засранец сейчас где?

— На своем подворье в Москве.

— Охрана?

— Обычная.

— Бери кирасиров. Полсотни, думаю, хватит. Герасима… — начал отдавать царевич приказы.

После чего забрав папку отправился дальше.

— Алексей Петрович, — вполне благостно произнес Василий Голицын прямо с порога. — Заключение брака с представителями дома Габсбургов — это очень сильный политический ход.

— Погоди, — остановил его парень. — Все в кабинете.

Они зашли.

Сели.

— Габсбурги это… — начал было снова Василий Васильевич, но царевич прервал его жестом.

— Ты помнишь того человека, который на общей встрече предлагал мне похлопать?

— Конечно, — кивнул Голицын.

— Месяц спустя в Москву въехало посольство Речи Посполитой. Которое, среди прочего, представляет интересы французского двора. А еще неделю спустя он встречался с представителем этого посольства. Они обсуждали вопрос воцарения Бурбонов в России.

— Это просто игра.

— Игра? Они обсуждали физическое устранения Романовых. То есть, меня, отца, брата, сестру[1] и прочих.

— Он просто болтун, который увлекается.

— Посмотри, — протянул Алексей ему папку.

Голицын

ее нехотя открыл.

Вчитался.

Серея лицом с каждой секундой все сильнее.

Наконец он закончил читать последний листок и поднял глаза на царевича.

— Я от имени отца объявил правила игры. Они были непонятны?

— Отчего же? Понятны.

— Желающих строить мануфактуры пока не наблюдается. Не так ли?

— Пока ведь зима.

— Разумеется. Зима. Самое время продолжить играть в старые игры.

— Я с ним поговорю.

— Я ведь открыто заявил, что власть обязана и будет себя защищать. Объявлял?

— Да.

— Я говорил, что тот, кто на нее покусится, будет наказан, вплоть до физического устранения и конфискации семейного имущества?

— Говорил.

— И он все равно это сделал. После того, как я проговорил открыто правила игры. Так?

— Сделал.

— У него в голове жижа? Или быть может он не серьезно воспринял мои слова?

— Он просто… склонен к интригам. И довольно резок в оценках.

— Хорошо. Для первого раза я ограничусь казнью. Чтобы не разводить особый шум, не публичной, а с сохранением чести. Возможно кто-то обольстился моим возрастом. Или еще чем-то. Полагаю, люди должны понять серьезность намерений.

Голицын промолчал, сильно напрягшись.

— Предупредишь его? — спросил Алексей.

— Нет, — вымученно выдавил из себя князь.

— Хорошо, тогда вернемся к делу, с которым ты пришел. Габсбурги, говоришь?

— Это очень влиятельный род с большими связями в Европе.

Царевич подошел к большому железному, несгораемому ящику… шкафу, если быть точнее.

Открыл его.

Несколько секунд водил пальцами по папкам.

Наконец выхватил одну и положил на стол.

Развязал завязки.

И быстро перебирая подшивки по корешкам, проверил верность содержимого. После чего подвинул князю.

— Что это?

— Сверху — общая сводка по невестам из дома Габсбургов. Дальше — личное дело на каждую. В принципе можно ограничится в каждом деле только последней страницей.

— О как! — удивился Голицын.

Придвинул папку.

Вчитался. Иногда удивленно вскидывая брови.

Царевич же спокойно и равнодушно сидел в кресле. Его мысли были далеко от кабинета. Он вспоминал все те лица, что присутствовали на том собрании. Каждого. И прикидывая — кто еще решится. Ведь глаза зеркало души. И многие в тот день себя в известной степени выдали… хотя там находились и не все. Далеко не все…

Так продолжалось долго.

Папка то толстая.

Алексей же терпеливо ждал.