Шверт - мир мечей
Шрифт:
— Вот ты и попался. — ничуть не запыхавшись сказал тот.
Александр набросился на него нанося бешенный град ударов. Тот замер превращаясь в статую, но Александру уже было всё равно — он продолжал бездумно колотить статую не останавливаясь. Колотил даже зная, что не нанесёт урона. Внезапно меч вошёл в плоть — окаменевание прошло, хоть цвет остался прежним. Захрипев скинхед повалился на землю. Мало! Этого было мало! Александр зашарил вокруг взглядом выискивая очередную жертву.
А к нему уже не спеша приближался «Костяной Лорд». Именно так, судя по обилию костей можно было сказать, что это не рядовой, и не офицер, а именно
О как… Дым в котором нельзя видеть и нельзя дышать, ко всему этому он был уязвим и сам, однако он обошёл эти недостатки просто найдя маску-респиратор, защищающую глаза и лёгкие. Александр чуть не подавился истерическим смехом — всего то? Дым был уже на уровне лица. Ну что ж, просто задержим дыхание.
Он закрыл глаза спасая их от дыма, и активировал «Биолокатор». «Костяной лорд» был как на ладони… Он приблизился к нему, и одним движением отправил его на перерождение.
«Внимание! У вас одно непрочитанное сообщение от пользователя с именем Рита» Принять/отказаться?
Что за?
«Сашка, меня похоже сейчас убьют. Не связывайся с этим типом. Он близок к пятнадцатому уровню и у него полубоевое умение — паралич. Если получится забери мои вещи и оружие. Я не успе…»
Александр прочитав это сообщение просто сел на землю стоять сил больше не было. Рита погибла, а он выжил. Потом он так же на ватных ногах поднялся, и двинулся к её телу. Надо было выполнить то, что она писала. Личное оружие… несколько ножей, пистолет, карабин, патроны к ним, кобура и чехол. Как мало остаётся от человека когда он умирает.
Александр копал. Копал могилу единственным, что было у него — мечом. Физическая усталость оказывалакакое-то лечащее воздействие на его нервы и на его психику. Становилось легче, когда он в очередной раз отковыривал пласт земли. Могила должна была быть глубиной не менее двух метров… Он уже был в грязи, переломал ногти, и испачкал одежду, но не останавливался.
Закончив, он долго не решался положить Риту в могилу, старательно щупая пульс, которого не было. Не было пульса, не было дыхание, зрачки не реагировали на свет, в груди была колотая рана, но он не решался. Наконец он уложил её на дно, и забросал землёй, а сверху поставил крест.
Вот так и кончились его мечты. Теперь оставалось только идти, и доделать то, что хотела сделать Рита. Взяв оружие, которое ему завещала девушка он пошёл прочь. Земли людоедов кончились, но это больше не радовало.
…Александр не понимал где он, и что происходит, но чувствовал одно — он пьян. Он сидел вливая в себя непонятно откуда взявшуюся водку и глядел вокруг мутным взглядом. Что происходит? Как он здесь оказался? Что это вообще вокруг? Ничего этого он понять не мог, и раз за разом выпивал содержимое гранёного стакана. Откуда под ним взялась лавка? Откуда здесь стол? Откуда чадящая керосиновая лампа, и вообще кто он? Он этого сказать не мог. Как он здесь оказался, зачем он здесь? Действительно, а кто он такой? Рита? Какая Рита? А она была? Какие-то разрозненные мысли мелькали в голове, а потом он просто упал лицом вниз и заснул.
Второй раз Александр пришёл в себя обнаружив, что качаясь стоит на нетвёрдых ногах. Перед глазами всё плыло,
Покачивания никуда не исчезли, он разогнулся, и двинулся вдоль забора. На глаза ему попалась табличка сделанная из фанеры и палок, криво прибитая к тому же забору. Корявым почерком куском древесного угля или углем от костра на ней было написано «Посёлок Синяки». Где-то он уже слышал это название. Где-то и от кого-то. Кто-то ему об этом говорил, вот только кто говорил, и что? Почему так думается тяжело? Мозги с трудом шевелятся. Как тяжело однако.
В третий раз он пришёл в себя от того, что лежал на дощатом полу, а кто-то нещадно лил ему воду на голову, тихо ругаясь при этом сквозь зубы и иногда срываясь на мат. Не сказать, чтобы это было приятно, но проясняло сознание, которое стремилось отключиться, или снова начать плыть.
— Да сколько же ты выпил пьянь зелёная! — раздался громкий шёпот и ему на голову вылилось очередное ведро воды. — Зачем же так нажираться то, а?
Ему на голову снова опрокинулось ведро воды, а потом кто-то с размаху плеснул водой в лицо. На пару секунд он даже потерял возможность дышать, и закашлялся.
Третьего раза делать не пришлось, так как он почти пришёл в себя и даже успел зачерпнуть воды двумя ладонями и напиться из рук. Во рту были неприятные ощущения.
— Очнулся болезный… — раздался рядом знакомый голос.
Александр подхватил ведро сам, и несколько раз мокнул туда голову. Полегчало и сознание тоже прояснилось.
Наконец он более или менее пришёл в себя и повернул голову, чтобы рассмотреть, кто подверг его таким водным процедурам. Увидел, и даже протёр глаза. Потом ещё раз протёр, и ещё раз протёр.
Перед ним стояла уперев руки в бока и с вызовом глядя на него Рита. Живая и здоровая.
— На кой чёрт тебя сюда понесло?! — ворчливо спросила она. — Дошёл бы до Фальшиона и бухнул бы так нормальный человек, если уж выпить тянет. А в этом гадюшнике чего забыл? И как свинья зачем нажрался? Ты уже третий день керосинишь напропалую не приходя в себя. Алкаш. Хорошо, хоть всё нажитое непосильным трудом пропивать не стал.
— Рита? — не веря спросил Александр.
— Хорошо хоть ума хватило мою снарягу с собой забрать, а не закапать вместе с моей тушей. Я плохо копаю, меня такое занятие знаешь ли бесит.
— Рита! — во всё горло заорал Александр, подскочил к ней хватая в охапку.
— Идиот. — буркнула Рита отцепляя его от себя. — Не вешайся на меня.
— Как же так? Ты же говорила, что после пятнадцатого смерть окончательная? — спросил Александр.
— А? Самого то главного я тебе не сказала. — задумалась Рита. — Да, после пятнадцатого становишься смертен, только помнишь, я говорила, что на пятнадцатом уровне даётся неплохая такая жирная плюха. Это возможность заиметь лишнюю жизнь — активируешь абилку, и при убийстве человека есть шанс получить запасную жизнь. Так что, если тебя грохнут один раз — возродишься. Грохнут два раза — отдашь концы насовсем. И одежда после этого на трупе остаётся. Так что меня тот урод не окончательно привалил. Вот она я — живая и здоровая.