Швейцарские горки. Испанский сапог (сборник)
Шрифт:
Ледникову вдруг на мгновение стало стыдно от своего заливистого напора, но он сразу же подавил этот стыд. Тут не до него.
– Зачем? Затем, что ты знаешь, что, в отличие от испанской полиции, которая не представляет, с кем имеет дело в твоем лице, я могу разгадать, кто за всем этим стоит. Затем, что ты знаешь – я буду искать Нурию, потому что ты использовала меня, заманивая ее в ловушку!.. Затем, чтобы банда заговорщиков, работающих на Сатрапа, выглядела в глазах бедных испанцев еще страшнее и могущественнее!.. Твой порочный ум работает без остановок. И не знает усталости. Ты никогда не
– Знаешь, после того, что между нами было, я не могла донести в полицию на тебя. Не могла… Поверь мне хоть в этом.
Лера сидела, буквально сжавшись в комочек, беззащитная и напуганная. Ледникову вдруг на какое-то мгновение стало не по себе – жалость опять резанула его. Ведь эта женщина совсем недавно стонала в его объятиях. Надо было взять себя в руки. Нельзя ей позволить запутать себя. Она изображает из себя невинность, но ты лучше других знаешь, на что она способна. Вспомни труп парня на полу лондонского вокзала. Она соблазнила, обманула его и по сути подставила под пули полицейских. Точно так же она поступила бы и с тобой. И поступит, если ты поверишь ей. А несчастная Нурия, что сделали с ней!..
– Ты можешь мне не верить, но я не причастна к похищению этой бедной журналистки…
Ледников вскочил, взял ее за плечи, сильно встряхнул. Так сильно, что она даже поморщилась от боли.
– Прекрати, наконец, лгать. Или ты уже не способна говорить правду?
Торопливо, словно захлебываясь и даже не пытаясь вытирать слезы, она заговорила:
– Я хотела использовать ее возможности, но больше ничего. Да, я отнесла материалы в редакцию, оставила их там для нее… И все! Но ее статьи вышли, а суд просто не обратил на них внимание… Я поняла, что зря надеялась. Но когда появились сообщения, что она пропала, когда начались аресты подручных Сатрапа, я решила, что ситуацию надо использовать, и сообщила в полицию про Келлера… Вот и все.
– Ладно. Я вижу, что душеспасительные разговоры тут неуместны. Значит, так… Я даю тебе три часа. Через три часа Нурия должна быть на свободе. И никаких других условий. Если через три часа она не будет освобождена, я выложу все свои соображения полиции, и тогда они займутся тобой по-настоящему. И ты поймешь, что это такое.
Когда в дверях он обернулся, то увидел, что она смотрит на него с печалью и нежностью.
«Все-таки удивительная женщина, – думал он, сидя в баре за бокалом сангрии. Ему казалось, что он предусмотрел и проиграл про себя все ее возможные реакции и был готов ко всему. Но все пошло не так как он себе это представлял. – И все-таки я сделал то, что должен был сделать, с усмешкой подумал он. Я с ней сладил, несмотря ни на что. Но она была хороша, чертовски хороша…
И, что уж там скрывать, ему очень хотелось ей поверить. Поверить, что она ни в чем не виновата. Больше того – хочется до сих пор.
Глава 19
El corazon no es traidor
Сердце – не предатель
А потом раздался звонок по мобильному, и глухой, явно искаженный голос торопливо пробормотал по-русски:
– Улица Бокерия, дом номер четырнадцать, комната на втором этаже…
До старинной улочки было
В третьей на ветхом стуле сидела женщина с завязанными глазами и связанными руками и ногами.
Это была Нурия.
Она повернула голову в его сторону, но ничего не сказала. Видимо, за время заточения она устала задавать вопросы, на которые не следовало ответов.
Ледников осторожно снял с ее глаз повязку. Она на мгновение взглянула на него, а потом крепко зажмурила глаза, отвыкшие от света. Она так и сидела с закрытыми глазами, пока Ледников развязывал веревки на руках и ногах.
– Это вы? – тихо спросила она.
– Да. Все позади, Нурия, все позади. Как вы себя чувствуете?
– Не могу понять… Пока.
– Это нервы. Как с вами обходились?
– Сносно. Во всяком случае, никакого насилия. Меня держали в каком-то подвале, я даже не представляю где…
– А как вас похитили? Кто?
– Я ничего не помню… В аэропорту я села в машину, и вдруг какой-то сильный запах… И я потеряла сознание. Потом я сообразила: видимо, кто-то прятался сзади.
– Вас, судя по всему, усыпили.
– Но кто? Зачем?
– От вас ничего не требовали?
– Нет, со мной даже не разговаривали. Появлялся какой-то человек в маске и приносил еду. Вот и все. А час назад примерно меня привезли сюда… Это из-за материалов, которые я везла из Москвы?
– Не думаю. Вы сами по себе большая ценность. Из-за вас разгорелся такой скандал, что никакие материалы против Сатрапа уже и не нужны.
– Мы можем выйти отсюда? Тут такой запах…
Сеньор Рамон на полицейской машине примчался минут через пять после того, как Ледников ему позвонил. Через несколько минут примчалась машина скорой помощи, и Нурию увезли в больницу.
– И откуда вам стало известно, что она здесь? – сурово спросил сеньор Рамон. – Вы понимаете, что все это выглядит подозрительно?
– Еще как.
– Так как вы это объясните?
В этот момент сеньору Рамону позвонили. Выслушав позвонившего, он посерел лицом и смачно выругался. Ледников молчал, справедливо решив, что сеньор Рамон сам решит, как продолжить разговор. И он его продолжил:
– Только что полиция нашла труп молодой женщины. Недалеко отсюда… – Сеньор Рамон угрюмо посмотрел на Ледникова. – Есть основания считать, что она русская…
– А что с ней случилось?
– Трудно сказать сразу. Возможно, задушена… Если хотите, поедем со мной. Может быть, поможете ее опознать. Не удивлюсь, если и она вам знакома…
Тело нашли в кустах в десятке метров от дороги. Платье было разорвано, ноги бесстыдно раскинуты, голова неестественно свернута в сторону.
Это была Лера. И это было то самое платье, в котором она приходила к Ледникову ночью.
– Изнасилована? – спросил сеньор Рамон полицейских, куривших в сторонке.