СИ)
Шрифт:
Четвёртая глава.
Саше, как мальчику, Дольфловер, долина цветов, показалась слишком девчачьей и потому не понравилась. Дело было не только в «розовой» обстановке разноцветных цветов, живописных холмов. Ему не нравился запах. Словно духи, из-за которых хотелось чихать. Этот аромат напоминал ему о маме…
По дороге Данька рассказывал об Изгнаннице. Ничего нового Саша не узнал, но заметил
– Саш, – Данька остановился, нерешительно потирая ладони. – Ну…
– Что – ну?
Мальчик, не зная, куда девать непослушные руки, сунул ладони в карманы, поднял голову:
– Помнишь, я говорил, что с твоим появлением всё вокруг меня изменилось? Аттракционы стали скучнее, разговоры – интереснее, а клички – обиднее. Так вот, не зови меня Ящеркой, прошу. С упоминанием клички, сразу вспоминаю лица Фида и Кида...
– Не буду, – кивнул Саша. – Насчёт мира ничего не могу сказать. Я здесь первый день. Впечатления не очень.
– Потерпи, – таинственно улыбнулся Данька. – Вот закончится Дольфловер, и понарезаем волны.
– Волны? Сёрфинг? Русалкам не помешаем?
– Я и не говорил, что веду тебя к морю…
Про резкую, буквально линейкой проведённую смену обстановки Данька не врал. Дольфловер будто выгорел, остались только земля, растреснутая, сухая и перекати-поле, похожие на летящих ведьм. Вскоре почва начала оседать, рассыпаться.
Песок. Пустыня.
Солнце жарило соответствуя обстановке – беспощадно. Данька как ни в чём ни бывало повёл Сашу на огромный песчаный бархан, изрезанный кривыми линиями.
– Нет. К чёрту сюрприз! – не выдержал мальчик. – Данька, говори прямо, что ты хочешь показать, какие волны? Я уже весь потом изливаюсь. Смотри: даже руки покраснели, что уж о лице говорить!
– Мы уже на волне, – ответил Данька, тоже красный, но весёлый. – Этот бархан и есть волна, Саш. Повторяй за мной. Будет весело.
Несмотря на сказанное, мальчик ещё минуту стоял, наклонив голову, думая. За секунду до того, как у Саши сдали нервы, Данька выхватил из воздуха доску для сёрфинга, подмигнул, решительно бросил доску вперёд к склону, за секунду нагнал и ловко вскочил, удерживая равновесие.
Песок за мальчиком поднимался вверх, из-за чего его фигура терялась из виду. В том месте, где «песчаный хвост» расширился, словно от маленького взрыва, приятель упал, как понял Саша. Падение сопровождалось резким вскриком, перешедшим в дикий хохот.
– Боишься, Саш?
Саша фыркнул. В ту же секунду выхватил призванную доску из воздуха и повторил Данькин трюк. Продержался не долго, меньше приятеля, упал. Но даже за этот промежуток ощутил наслаждение от горячего ветра, бьющего в лицо, от скорости, с которой он катился вниз по склону, от мысли, что он может продержаться на доске ещё немного дольше…
А солнце жарило. Уже через двадцать минут приятели выбились из сил, плюхнулись на песок. Только тогда Саша заметил содранные в кровь локти, а чуть позже – почувствовал.
Данька вытащил из кармана помятый цветок из Дольфловера.
– Приложи к ране.
– О маме напоминают, – Саша осмотрел локоть, заново приложил цветок. – Пахнут, как её духи. Не знаешь, родители будут волноваться, или время в нашем мире не движется, пока мы здесь?
– Не знаю, – Данька снова сгорбился, помрачнел. – Вот опять что-то поменялось из-за тебя. Раньше я не вспоминал о родителях, а теперь грустно стало. Помню, что часто спорил с ними, ругался, но и хорошего было много. Сейчас подумал, как мама волнуется, рыдает, ищет меня, и внутри похолодело, аж ноги задрожали… Давай сменим тему, мне страшно говорить о родителях, проще не думать. Твой амулет. Что это?
– Есть идеи, Дань, но это только предположения. Кажется, он позволяет видеть то, что скрыто.
– Не верю, – хмыкнул приятель.
– Я тоже, но мне не хватает доказательств. У Старика не буду спрашивать, он мне не нравится. В этом мире есть ещё магические – желательно умные – существа за Пределом, а не в нём?
– Полно. К примеру, недалеко отсюда, в Море русалок. Я тебя проведу, но при условии, что мы ненадолго и не будем купаться.
– Ты стесняешься? Я не против идеи поплавать, чтобы смыть с себя песок и вытряхнуть его из трусов. Неприятно, знаешь ли.
Данька с просьбой во взгляде посмотрел на Сашу:
– Пожелай, чтобы исчез песок. Пожалуйста. Я не стесняюсь, мне страшно. В детстве я чуть не утонул. Озеро кишело тиной, и моя нога застряла. Папа говорил, что я нахлебался воды и был при смерти: синий, не дышал. А буквально вчера ночью мне приснилось, что меня пытается утопить сама вода. Волны били по лицу, хлестали, а рядом кто-то кричал, надрывался от смеха, и вдруг я понял, что кричу я сам, а рядом больше никого, лишь вода, которая тянет меня вниз…
***
Не песчаный, а полностью из разноцветных камней берег, чистая, абсолютно прозрачная, бирюзовая вода, уходящая к горизонту, сливающаяся с небом, а позади – не менее цветной простор Дольфловера. Пляж поражал, но, видимо, не так сильно, как Предел. Лишь три девочки отдыхали здесь: две загорали на призванных желанием шезлонгах, третья купалась с русалками. Все трое мыслями были где-то далеко–далеко и даже не заметили гостей.
Данька щёлкнул пальцами. В камень с треском воткнулся чёрный, широкий зонтик, под который спрятался мальчик. Саша направился к морю, невольно взглянул вверх, выискивая чаек. Птиц не нашёл, зато наткнулся на солнце и замер. Казалось, это не оно крутится вокруг Предела Мечтаний, а сам Предел Мечтаний, потому что карликовая звезда была по-настоящему карликовая. Не солнце, а горящий шар, объёмный и маленький.