СИ)
Шрифт:
В самом начале мальчик не понимал, почему слепящие лучи исходят из моря, как фары, но потом догадался.
Глаза.
Стеклянные глаза резвящихся русалок отражали лучи солнца не хуже любого зеркала. Лишь у одной морской девы были не такие глаза. Она сидела на камне и глядела не на горизонт, а в сторону Дольфловера. Саша поёжился, ощутив мурашки: русалка взглянула на него.
Она соскользнула с камня, нырнула, изящно взмахнув золотым, абсолютно акульим хвостом и через мгновенье вынырнула возле мальчика, подняв фонтан брызг. Руками подтянулась ближе
Её глаза были нормальными, голубыми, но Саша смотрел совсем не в глаза. Русалка была не загорающая на пляже тощая, плоская девочка, а красивая и сформировавшаяся женщина, о чём говорила выделяющаяся грудь, облепленная длинными волосами, выгоревшими на солнце. Мальчик стыдливо отвёл взгляд в сторону.
От морской девы пахло солью и рыбой.
Русалка подтянулась ещё ближе, привлекая к себе внимание и заговорила, даже нет – запела:
– Странно: вроде ребёнок,
А стесняется как взрослый.
Не убегай, малыш,
Поговорить нам надо срочно.
Зови меня Сиреной.
Ждала тебя я долго!
Не обращай внимания на лирику –
В ней нет особо толка.
В самом начале мальчик не понял. Её тягучий и до предела звонкий тембр звучал непривычно, как будто на другом языке. Лишь мысленно повторив, он отдалённо догадался о смысле слов. Весь стыд пропал.
– Ты меня ждала, Сирена? А почему именно меня? Не с кем поговорить?
Морская дева усмехнулась:
– С кем мне общаться, если меня никто не видит?
Приходится на камне горевать и ждать.
Незрима я для тех, малыш, кто спит в забытье,
Кого создатель мира приучил играть.
– Приучил играть… – повторил мальчик и закивал. – Да! Я чувствую то же самое. Каждый, кто попал сюда, хочет только играть и играть, как зомби. Но почему они тебя не замечают, а я – наоборот?
– Меня ты видишь потому,
Что амулет несёшь с собой.
Эту вещичку не снимай,
Покуда слаб ещё душой.
– Значит, амулет не простая безделушка. Я рад. Я рад, что начинаю понимать, что узнаю правду. Надо заставить Даньку надеть на шею второй, который мне дала Изгнанница, – Саша с надеждой посмотрел на Сирену. – Ты знаешь что-нибудь ещё, знаешь, как выбраться? И, пожалуйста, не говори стихами.
Морская дева отрицательно кивнула головой:
– Читает ваши Он мечты,
Но мысли наши все Он слышит.
Однако
Полны, считает, чувствами стихи.
Саша фыркнул. Русалка хмыкнула, согласно кивнула, рукой раскидывая камешки спонтанно, вроде, не задумываясь:
– У каждого свои есть бзики.
На эту мысль, к несчастью, я
Лишь срифмовать могу – придурок
Той твари, создавшей меня.
– А он может читать мои мысли, неужели тогда придётся тоже думать и говорить стихами, песнями? – Саша лихорадочно нащупал амулет, вытянул его вперёд так, что верёвка упёрлась в шею. – Вот! Он должен защитить! Да?
– Не знаю. Вроде, защитит.
Твой амулет – кусочек глины,
Фиалки, знаки каббалы…
Раз действует – носи, храни.
– А о дороге, о спасении? Что ты можешь рассказать об этом, Сирена?
Морская дева смахнула волосы за спину, у мальчишки даже уши покраснели, однако русалка оставалась серьёзной. А её взгляд…
– Смотри в глаза!
Узнать всю правду хочешь, да?
Сейчас я знаю правды столько же, как ты,
Но обладаю даром я
Сквозь рябь морскую видеть будущие дни.
Твоё лицо горит от любопытства.
Желаешь ты узреть сраженья, неизбежности судьбы?
Ведь зря желаешь ты мученья,
Но это твой удел – страдай, смотри!
Саша проследил за её взглядом – лужица в проёме от камней, которые она разбросала. Сирена с силой ударила кулаком по водной клади, громко крикнула, взвизгнула.
Саша почувствовал, что проваливается, тонет в зыбучих песках. Мальчик услышал крики детей и увидел, как маленькое солнце взрывается миллиардами искрами, а Предел Мечтаний наполняется тьмой…
***
Тебе придётся выбирать между убийством и погибелью.
Ты видишь трупы, Саш, детей, гниющих под обителью?
Её голос, стальной, холодный, потрясал тело до основания, до самой души. Между тем, из темноты появились образы, трупы.
Обителью мечтаний и чудес – как обещает нам Создатель!
Теперь взгляни налево, Саш. Ты видишь лица в крови и слезах?
Он видел Даньку, Изгнанницу, братьев-толстяков и – что покрыло тело мурашками – видел себя.