Сибирская амазонка
Шрифт:
— Думаю, уговорим! Любопытства у них больше, чем у нас двоих, вместе взятых. Непременно согласятся, тем более до отца и матушки, которые их гоняют, далеко. Кто узнает, если мы не скажем, что они нам путь к Шихану показали.
— А если все-таки заладят: «За Шихан нам ходу нет!», — засомневался Вавилов.
— Тогда найдем более веский довод. Рубль, к примеру.
— Ну, от такого довода они точно не откажутся. — Иван рассмеялся с явным облегчением.
И Алексей понял, по какой причине плохо спал его товарищ. События последних дней не давали ему покоя.
Вероятно, так оно и было. Долг и совесть сыщика не позволяли ему прекратить расследование по факту смерти Голдовского. Только это задание он определил себе сам и переживал, что Алексей не поймет его и откажется распутывать на пару с ним эту незримую сеть, сотканную и наброшенную на всю округу таинственными ратниками в черных раскольничьих балахонах и с серебряными кольцами на указательных пальцах.
— Дядька Иван, — раздалось за их спиной, — чего не спишь?
Они оглянулись. Из шалаша выглядывала заспанная физиономия Сашки. Широко, со вкусом зевнув, он выскочил наружу и нырнул в ближайшие кусты. Вскоре появился и, поеживаясь от утренней свежести, направился к собакам, спустил их с поводка, и они по примеру хозяина тотчас юркнули в высокую траву. Сашка подошел к сыщикам. Иван пододвинулся, уступая ему место на бревне. Казачок подсел к костру и вытянул ладони над огнем.
— Зябко? — спросил участливо Вавилов.
— Зябко, — согласился Сашка и закутался в старенький армяк, видимо, еще с Гаврюхиного плеча. — Вы как та печка, дядька Иван, греете. Спать жарко было, а как ушли, мы сразу озябли. Я Шурку полушубком прикрыл, пускай поспит до завтрака.
— Замерз, говоришь? — улыбнулся Иван и вдруг ухватил подростка за ухо. — Ничего, сейчас согреешься! Такую трепку устрою, навсегда забудешь, как свои шутки шутить!
— За что?! — взвыл Сашка. Пытаясь освободиться от цепких безжалостных пальцев, он извивался ужом и хватал.
Вавилова за руку. — Отпустите, дядька Иван! Что я вам плохого сделал?
— Ты еще спрашиваешь? Опять шутку свою сотворили и еще удивляешься? — Иван отпустил Сашкино ухо, но ухватил его за шиворот и потряс, как нашкодившего щенка. — Отвечай, куда моя рубаха пропала? Кто сапоги на кедрушку забросил? Кто портянки на балагане развесил? Как я теперь дальше пойду? Они ж насквозь мокрые! До обеда не высохнут!
Сашка уставился на Ивана.
— Какая кедрушка? Я всю ночь спал, никуда не выходил? Хотите побожусь?
— Тебе соврать… — Иван удрученно покачал головой. — Одного не пойму, с чего здесь, в тайге, баловать? Ведь это не шкода уже, а беда одна! — Он отпустил Сашкин ворот. — Ладно, гуляй! Не ожидал я, что вы пакостить вздумаете!
А что? — Иван повернулся к Алексею. — Может, и вправду, отправим их назад в станицу? А сами налегке за Шихан махнем?
— Вполне с тобой согласен, — Алексей поднялся на ноги, оглядел поляну. — Ребята они бывалые. Отдадим им половину лошадей, и пусть отчаливают домой, если не умеют вести
Сашка молча и настороженно наблюдал за ним и лишь изредка шмыгал носом. Иногда его взгляд останавливался на Иване и тут же уходил в сторону.
— Без нас вы сроду дорогу к озерам не найдете, да и назад пойдете — заплутаете, — бросил он наконец угрюмо.
— Да уж как-нибудь сообразим, — ухмыльнулся Иван. — Слева — гора, справа — гора, а за спиной — Абаз. Спустимся по Кызыру вниз, прямо к станице выйдем. Без таких проводников, как вы, обойдемся!
— Вы еще настоящей тайги не видали, — буркнул казачок, — потому и хорохоритесь. А если одни к Шихану двинетесь, так точно без нас пропадете! В тех местах вообще тропы нет, болота да каменюги, а Кызыр в теснине бежит, сплошные пороги и водопады. И стены там в полверсты высотой, к берегу вовсе не подступиться.
— А ты что ж, бывал там или опять сочиняешь? Нас пугаешь? — спросил Иван.
Сашка отвел взгляд и пожал плечами:
— Батя сказывал. Оне с дедом там как-то охотничали.
Потом, говорили, еле выбрались оттуда. Три дня по одному и тому же месту бродили, видно, лешак водил или сам черт. Кто его знает!
— Мастера вы сказки сказывать, — усмехнулся Иван, — что батя ваш, что его детки без царя в голове.
— Дядька Иван, — умоляюще произнес Сашка и перекрестился, — ей-богу, мы вашу рубаху не брали! Что мы, первый день в тайге? За такие шутки здесь по головке не гладят.
Может, и впрямь леший шалит? Собаки ведь даже не вякнули!
— В том-то и дело, что не вякнули! Получается, чужих не было, а рубаха пропала? — Иван смерил Сашку подозрительным взглядом, но тот глаз не отвел, смотрел с вызовом. И Алек-. сей понял, что казачок на этот раз не обманывает. Он и правда не знает, куда запропастилась рубаха.
Иван это тоже понял, но на всякий случай пригрозил:
— Ну, попадись мне этот леший, выдеру как Сидорову козу! — И, поднявшись на ноги, направился к шалашу.
Сашка проводил Вавилова взглядом и перевел его на Алексея.
— Дядька Лексей, вы что, взаправду к Шихану хотите сходить? Я честно говорю: дороги там нет, проблукаете неделю и вернетесь в станицу несолоно хлебавши. А на Пожарском рыбки половите, накупаетесь. Вода там теплая, не то что в Кызыре.
— Сашка, — Алексей обнял мальчика за плечи, — ты брось меня рыбалкой соблазнять. Скажи лучше, струхнул нас к Шихану проводить?
— Ничего я не струхнул! — Сашка отодвинулся от него.
Карие глаза сердито сверкнули исподлобья. — Меня ратники не тронут, а с вас шкуру непременно спустят, как с этого… в очках, — кивнул он в сторону видневшегося из-за верхушек деревьев остроконечного пика. — Они нас еще на дальних подступах встретят. У них посты повсюду расставлены. Заметят и начнут перекликаться, свистеть и деревянной колотушкой бить. Бух! Бух! Сигналы подавать, значитца, что чужаки в тайге появились. Ближе, чем на три-четыре версты к Шихану все равно не подпустят. Вам что, с дядькой Иваном жить надоело?