Сибирская одиссея
Шрифт:
Андрей тоже смотрел вперёд, но был относительно спокоен. Вернее, он так часто переживал и нервничал за последние дни, что, видимо, орган этот просто перестал работать. То, что происходило, находилось вне зоны его возможностей, он был бессилен как-либо изменить ситуацию. Конечно, Андрей понимал, что он один будет виноват в том, что сейчас может произойти что-то непредвиденное, но всё равно, повлиять на количество керосина в вертолёте или на пустыню и марь под бортом он не мог. Совсем недавно он уже пережил похожее состояние, когда уговорил спасателей не тащить Виктора к галечниковой отмели. И потом, когда все с волнением ждали вертолёт, он, опять же, был бы
Он посмотрел на своих друзей. Спасатели с надеждой разглядывали приближающийся посёлок, лица были напряжены, но в них не было страха или паники. Эти люди привыкли к опасностям. И Андрей понимал их состояние, он находился точно в таком же, и он тоже не испытывал страха.
Потом он обратил внимание на Виктора. Тот уже ничего не фотографировал, а только добрым и даже каким-то извиняющимся взглядом смотрел на него.
И вдруг Андрей проникся такой невыразимой жалостью к своему другу, что с трудом сдержал слёзы. Виктор выглядел измученным, уставшим, постаревшим, только глаза его блестели, и в них отражались благодарность и какая-то безумная тоска. Казалось, что Андрей забирал его из родного дома и теперь собирался посадить в тюрьму, лишив всего самого дорогого, без чего жизнь его станет невозможной. Господи, а ведь ещё несколько минут назад Виктор так сильно раздражал его своим фотографированием, своими словами, своим видом, и он даже позволил себе недобрые мысли по отношению к нему!
«Это всё нервы. Это усталость и перенапряжение сказываются на моём характере. Надо отдохнуть и выспаться, иначе я превращусь в злобного и ворчливого старика!» — подумал Андрей.
Вертолёт миновал пески, и впереди уже отчётливо можно было рассмотреть посадочную полосу Чарского аэропорта.
— Ну, давай, милая, немного ещё! — уже более радостным голосом прокричал Большой добродушный пилот, и Андрей понял, что они долетят.
— Вить, ты на первое время себе вещи собрал? — спросил он у поникшего головой друга.
— Да, в маленькой сумке, — ответил тот, немного оживившись.
— Завтра я куплю тебе всё, что нужно для больницы!
— Андрюха, не траться, нам ещё на поезде ехать, а я и так обойдусь, — просящим голосом произнёс Виктор, но Андрей не стал его слушать и подумал, что сегодня нужно будет обязательно позвонить Алексею Фролову и попросить хотя бы десять тысяч, иначе им и вправду не на что будет ехать в Москву.
В этот момент вертолёт пошёл на посадку, все стали готовиться к выходу, и, как только под машиной оказался твёрдый асфальт аэродрома, спасатели громко крикнули «ура!».
— Долетели! — радостно воскликнул Большой добродушный пилот. — Абсолютный ноль! Ещё пару минут, и заклинило бы!
Андрей подошёл к лётчикам и всем по очереди пожал руки. Они были настоящими, замечательными ребятами, в отличие от первого экипажа.
— Спасибо вам, вы нас спасли! — с благодарностью сказал Андрей и начал помогать вытаскивать из вертолёта своего друга.
Через
Когда Андрей с помощью спасателей выгрузил наконец все рюкзаки, то увидел, что Анатолий говорит о чём-то с Саломонычем. Тот в ответ на слова Короленко недовольно мотал головой, но потом произнёс:
— Ладно, Толь, сделаем! Но с тебя бутылка! — и пожал начальнику МЧС руку.
Андрей догадался, что разговор шёл о дополнительной заправке вертолёта.
Потом откуда-то появился новенький, зелёного цвета, джип, и Андрей с удивлением понял, что его хозяин — всё тот же начальник аэропорта Саломоныч!
«Вот это да! Неужели очередные нерадивые лётчики “Аннушки” на этот раз не отделались бутылкой водки и подогнали начальнику аэропорта новую машину?» — подумал почему-то Андрей и усмехнулся.
Тут он заметил, что и сам Саломоныч одет в серый блестящий костюм и выглядит, как директор коммерческой фирмы в центре Москвы.
Видя, что с вещами на поле остались только он да Николай, у Андрея возникла идея попросить начальника аэропорта помочь. Он подошёл к нему и, протянув руку для приветствия, сказал:
— Михаил Саломонович, а не подбросите вещички, хоть куда-нибудь?
Саломоныч уставился на Андрея удивлёнными круглыми глазами, будто никак не мог вспомнить, где его видел, потом окинул взглядом внушительную кучу рюкзаков и без энтузиазма воскликнул:
— Оперный театр, откуда ж столько?
— С Удокана, — произнёс Андрей, не уверенный в том, что Саломоныч его узнал. Похоже, что, изменившись сам, он вычеркнул из памяти всё, что было с тем человеком в помятом костюме и со старенькими «Жигулями».
— Ну да, с Удокана, — задумчиво сказал Саломоныч и, не глядя на Андрея, предложил: — Могу только до автобусной остановки, извини, дела…
— И на том спасибо! — обрадовался Андрей и начал вместе с Николаем загружать вещи в джип.
Николай, оказавшийся в какой-то момент рядом, тихо прокомментировал:
— Начальничек-то сегодня при параде, наверное, в мэрии будут отмечать успешное завершение спасательной операции.
В ответ на слова Николая Андрей рассмеялся и, захлопнув багажник, сказал Саломонычу, что можно ехать. Машина взвизгнула тормозами и рванула к воротам. Андрей с Николаем пошли следом.
— Он у нас артист! — сказал таёжник, махнув головой вслед джипу. — То прибедняется, то выпендривается. Но благодаря ему аэропорт существует, в других посёлках давно уже всё разворовали и позакрывали!
На остановке обнаружилась вся компания в сборе. Туристов встретили двое товарищей, которые, как оказалось, только сегодня днём прибыли из Наледного. Саша и Настя, громко смеясь и жестикулируя, оживлённо рассказывали о своих приключениях. Сергей и Валера стояли в стороне и со снисходительной улыбкой слушали их. Не было только Анатолия. Его забрал на своей машине сам мэр посёлка.