Сибирская роза
Шрифт:
«Мы должны быть безмерно благодарны народу за то, что он сохранил для нас этот драгоценный опыт врачевания… Фитотерапии и другим методам народной медицины несомненно принадлежит богатое будущее».
Вчера я только что из Москвы. У нас в Борске открывается первый в стране институт народной медицины. Я его директор… Утвердили… У меня в кармане штатное расписание, печать. Но нет пока ни одного сотрудника. Правда, Лариса Владимировна, – Расцветаев обратил на Ларису долгий, значительный взгляд, – пообещала распределиться к нам. Под номером два я авансом внёс её уже в свой список. Для нас она золотой самородок. Она единственная продолжительное
Расцветаев немного помолчал и подумал вслух:
– А разве не доспело побеспокоиться, чтоб нашему институту присвоили дорогое имя Таисии Викторовны, Великой Воительницы?
Гроб опустили, но он не стал ровно. Кособочился.
Недоумение, библейский страх затянули лица старух, наготовившихся бросить на гроб по горсти мёрзлой земли.
«Что это? – помертвело пытали глаза у глаз. – Что?»
Гроб снова достали. Поставили на бережку.
Расцветаев, самый молодой, самый протористый из мужчин, спрыгнул в яму. Кувырк рукой в творожистый бугоришко в углу – вроде ондатровый воротник. Дёрг, дёрг – за ондатрой выдернул целого Кребса.
Мёртвого, уже отжитого.
Расцветаева так и одело морозом.
Охнув, он, поражённый, выронил ондатру и оторопело запятился.
– Что там такое? Что? – тревожно спросило разом несколько голосов.
Уперевшись спиной в поперечную короткую стену, Расцветаев остановился и, словно отнятый от языка, в растерянности поднял руку, молча указывая на Кребса.
Весь народ сбило, туго сбило за плечами Расцветаева, откуда лучше было видать Кребса. Кребс покинуто сидел в углу, уткнувши лицо в колени. Казалось, ему было холодно, он свился в калачик, напахнув на голову воротник. Шапка, распято раскинув уши-руки, недвижно и опрокинуто лежала у ног и безучастно собирала уже не тающий сыпкий, упругий снег.
Застывшие в недоумении взоры приварило к Кребсу.
«Эвва!.. – размыто подумалось Расцветаеву. – Наш подстрел везде подспел. Обогнал… Первый прибежал. Встречает мастеровито. С первой минуты и там продолжает ей солить. Подпихнул первую свинью. Экий пачкунишко!.. Экий злотв'oрец!.. Лукавомудрый волчара…»
Кто-то тихонько подумал вслух:
– Может, позвать скорую?… Чтоб забрали этого злоныру в морг?…
И тут же сам себе ответил:
– Вот ещё невидаль! С кладбища трупы таскать… Хотя… Почему не отвезть?
И снова стало тихо.
– Тю-ю!.. – наконец подломив тишину, осудительно сказала одна старуха, плеснув обеими руками на Кребса. – Лихостной да злохитростный чо… Своей ходкой прибёг в глинский садик, [91] ухватил чужу вотчинку. Дума, яго и будя…Жил как нелюдь и помер как непокойник…
– Ну-к, Виталь Владимыч, – отвердело поддержала другая. – А ну-к вымахнить, качнить оттедева, из земляночки, эту похабну, тоскливу козлину. Грому на него нету! Ить не для него… Для мамушки Таись Викторны стелили горьку пухову постелюшку…
91
Глинский садик – кладбище.
И возрос
«Что мы сделали, россияне? Кого погребли?»
Мало-помалу пурга пошла опадать.
Впервые за долгие пять дней проглянули сквозь тучи голубые оконца неба.
В Борске ждали солнца.
1985–1986
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Жизнь невероятней любого вымысла.
Эту общеизвестную истину лишний раз подтверждает роман Анатолия Санжаровского «Сибирская роза».
Неспециалист, прочитав его, может искренне поверить, что это научная фантастика. Но, увы… Этот роман – выхваченный из жизни горячий кусок действительности наших дней.
Всё это было. Всё это есть.
К счастью и к величайшему сожалению.
К счастью потому, что мы долгие годы знали прототипа главной героини. Это врач-онколог. Окончила мединститут. В лечении широко применяла траву борец. Она не ошиблась в борце. Недавно научно подтверждены его весьма высокие антираковые возможности.
В экспериментах получен положительный эффект, более чем на 90 процентов прекращающий процесс метастазирования у подопытных животных. Весьма оптимистически можно смотреть на то, что скоро будет сделан ещё один верный шаг в лечении рака.
Смотреть никому не возбраняется, да…
Не один десяток лет врач помогала больным, но, к глубокому сожалению, чинуши, бюрократы, злопыхатели, облачённые властью, так и не дали ей провести обстоятельные, честные клинические испытания борца.
Во всём мире бьются над проблемой рака и учёные, и практические врачи, такие, как героиня романа. Автор убедительно показал её жизнь-поиск, с глубоким знанием конкретного дела нарисовал твёрдой рукой её мужественный, цельный характер в развитии.
При всей драматичности ситуации роман дышит верой в победу добра.
Так оно и будет.
Доктор медицинских наук
Фёдор Ромашов
Кандидат биологических наук
Геннадий Свиридонов
ОТ АВТОРА
Роман Сибирская роза» – это слёзы России.
Миллионы и миллионы людей умирают от рака. А что же медицина?
Не дремлет. Борется.
Одни в медицине борются с раком.
Другие в медицине – все при деле! – борются с теми, кто борется с раком.
Это не каламбур. Это горькая правда.
Главная моя героиня не вымысел. Жила в Сибири женщина. Врач-онколог. Тридцать лет лечила от рака и тех больных, которых не смогли вылечить онкологические центры Москвы, Сибири. Ещё в молодости «вышла» она на борец. Минздрав принял от неё заявку на изобретение, утвердил инструкцию клинических испытаний борца, но испытания так и не были проведены.