Сибирских улиц тихий ад
Шрифт:
Они с Ганшиным вышли из палатки, сопровождаемые обоими учеными. Сыпал мелкий частый снежок. Темное небо нависло над черной гладью... Вернее, сейчас это была уже не гладь, она рябила и мелкими волнами наползала на плоский берег. Точно в замедленной киносъемке, подумал Ганшин.
– А Д-жидкость ваша что-то сегодня неспокойна, - заметил, оборачиваясь, Светозар.
– Точно, волнение!
– воскликнул Северцев.
– Толька, камеры у нас подключены?
Оба тут же исчезли в палатке.
– И все-таки у тебя может быть какое-то мнение, - сказал
– Ты же стоял у самых истоков всей этой чертовщины.
– Ну, положим, ничего подобного я не видел, - ответил Ганшин, задумчиво глядя в окно на проплывающую мимо улицу. Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что прав Северцев, говоря о веществе из других миров. С моей точки зрения, тут произошло следующее. Крест твоего священника... как его?..
– Отца Паисия, - тихо подсказал Светозар.
– Да... Он, скорее всего, сыграл роль некоего катализатора или, может быть, рации, подавшей сигнал о помощи. Произошло столкновение двух сил - Добра и Зла, - обе из которых не принадлежат нашему миру. В результате на месте Храма возникло озеро, наполненное этой Д-жидкостью.
– Все это понятно, но зачем, зачем?
– с неожиданной силой воскликнул Светозар.
– Кому это нужно?
– А кому нужно, чтобы при определенной реакции выпадала в осадок определенная соль?
– невесело усмехнулся Ганшин. Сейчас мы имеем дело со следствиями происшедших событий. А сколько их еще впереди?..
Машина мягко затормозила у центрального подъезда Дома Советов.
– Следствия, говоришь?
– неожиданно зло сказал Светозар.
– Сейчас я тебе покажу еще одно следствие. Послушаем, что ты скажешь по этому поводу.
4
Лампы дневного света отражались в маленькой комнатке от белых кафельных стен так ярко, что болели глаза и хотелось зажмуриться. Но еще больше Ганшину хотелось зажмуриться, чтобы не увидеть то, что сейчас откроется перед ним. Дыхание участилось, в голове громко стучали молоточки, предвещавшие опасность.
В комнатке не было ничего, кроме носилок-каталки посредине и стола-ванны, совсем как в морге, с краном над изголовьем и отверстием для стока воды в ногах. И на этом столе лежал труп, накрытый с головой белой накрахмаленной простыней.
– Не люблю трупы, - пробормотал Ганшин, нехотя вслед за Светозаром огибая каталку.
Они остановились в шаге от ванны. Лампы заливали простыню неживым светом.
– Это не простой труп, - сказал Светозар и коротко кивнул остановившемуся в дверях служителю в синей униформе. Откройте.
Ганшин взглянул на Светозара, удивленный странно изменившимся голосом друга. Лошадиное вытянутое лицо Светозара подобралось и стало непривычно суровым, губы сжались в прямую тонкую линию.
Служитель торопливо подошел к ванне, откинул с головы трупа край простыни и отступил на шаг. Круглое лицо его с толстыми щеками оставалось равнодушным, но в маленьких бегающих глазках тлел ужас.
Сердце Ганшина дало сбой, перехватило дыхание. Он пошатнулся и, обретая равновесие,
Ганшин ожидал страшного зрелища, но то, что находилось перед ним, не было само по себе ни страшным, ни отвратительным. Просто на столе-ванне в подвале Дома Советов лежал, накрытый светящейся от чистоты простыней, труп референта Иванова Ивана Ивановича, и яркий свет отражался от его лысого, без единого волоска черепа. Из-под откинутой простыни торчал воротник черного костюма. Лицо Иванова было спокойным и сосредоточенным, совсем живым, словно он не умер, а просто на секунду закрыл глаза.
– Он?
– тем же чужим, напряженным голосом спросил, стискивая руку Ганшина, Светозар.
– Он самый - референт Иванов, - с трудом ответил Ганшин и поразился, как хрипло и чуждо прозвучал его голос в пустой комнатке с голыми кафельными стенами.
– Пойдем.
Светозар кивнул охраннику и, не отпуская руки Ганшина, словно боясь, что он убежит, пошел к двери.
Окончательно пришел в себя Ганшин уже в кабинете Светозара и удивился, увидев на подносе дымящиеся чашки кофе - он не помнил, когда его принесли.
Светозар сидел, поставив локти на стол и уткнув подбородок в руки. Его напряженный взгляд не отрывался от Ганшина.
– Как вы... убили его?
– спросил Ганшин, полностью овладев собой после обжигающего глотка кофе.
Светозар медленно покачал головой.
– Не мы. Его нашли в развалюхе на окраине города. Судя по описанию, в той самой, куда тебя летом привозили для знакомства. Его случайно обнаружил сосед. Он лежал в дальней комнате на диванчике примерно так же, как ты видел сейчас. На теле нет никаких следов насилия. Кроме того...
– Светозар шумно вздохнул и тоже потянулся за кофе.
– Медики утверждают, что он вовсе не мертв, а находится в каком-то странном состоянии, близком к ступору. Нам, знаешь ли, сообщают о всех странных происшествиях и находках в городе, так он и попал к нам. Ты уж извини, - закончил Светозар почти обычным голосом, - что пришлось привлечь тебя к опознанию, но я не был уверен. Я-то видел твоего референта лишь раз, да и то мельком.
– Это, без всяких сомнений, он, - сказал Ганшин, задумчиво покачивая в руках горячую чашку.
– Как я уже рассказал, в последнюю нашу встречу он заявил, что они уходят в подполье. Может, это он и имел в виду.
Светозар вдруг стиснул в кулаке подбородок и резко подался к нему через стол.
– Он там лежит совсем как живой, - неожиданным полушепотом произнес он.
– Словно спит. И что нам прикажете делать, если он вдруг проснется? Его ведь наверняка не остановят пули!
– У меня всегда было такое чувство, что он не человек, - пристально глядя на Светозара, сказал Ганшин.
– Ну, понимаешь, словно это нечто, притворяющееся человеком. Я не знаю, чего от него ожидать, но пули его, скорее всего, не остановят. Может быть... крест?
– неуверенно прибавил он.