Сибирский эндшпиль
Шрифт:
– Похоже, что я надышался толченого стекла, - пожаловался он, когда они отчищались от герметика и переодевались в принесенную с собой гражданскую одежду.
– Что там со мной случилось?
– Твоя маска сбилась в сторону и начала протекать, - ответил Рашаззи.
– Пришлось приподнять ее и поправить.
– Ты хочешь сказать, что у меня все лицо было открыто?
– Да...
– Е-мое!
– Не больше, чем на пять секунд. У тебя все горло пересохло потому, что вся влага из легких испарилась в вакуум. Возможно, что при охлаждении у тебя на языке
– То-то у меня во рту, словно углей наелся.
– Скажи еще спасибо, что ты на видишь свою харю, - добавил Скэнлон. Ты выглядишь, словно мой дядюшка Мик после ночи пьяного разврата.
– Скажи спасибо, что за глазами нет газовых карманов, - невозмутимо продолжал Рашаззи.
– Иначе они бы просто выскочили, как пробки от шампанского.
Скэнлон время от времени выглядывал в дверь, но признаков погони или тревоги пока видно не было. Если даже открытый шлюз подал сигнал на пульт, то его или не заметили, или еще не принялись за это всерьез или решили, что все дело в поломке, что им и требовалось. Так или иначе, пока непосредственной опасности еще не было. Но это не значило, что времени у них много.
Мак-Кейн болезненно морщился, просовывая руки в рукава мешковатого свитера.
– Какие у нас возможности сейчас?
– спросил он, просовывая голову в ворот.
– Что мы будем делать дальше? Кто это сказал, епископ - горничной?
– Мы все чувствуем достаточно сил, чтобы ошеломить нападением контрольный пункт, полный КГБистов, обезоружить их и, замаскировавшись в их форму, двигаться дальше?
– спросил Скэнлон. Взгляды остальных недвусмысленно ответили ему, что сегодня ирландского юмора что-то не понимают.
– Как далеко от нас Сохотск?
– продолжал Мак-Кейн.
– Мы под цепью гор к северо-западу, - ответил Скэнлон.
– Лифты поднимаются отсюда на пятьсот футов вверх, в центр управления и перевозок "Потемкина". А оттуда до Сохотска три мили по подземному туннелю. Туннель выходит под зданием административного комплекса Сохотска.
– Который, вероятно, является секретным местом.
– Это все - секретное место. и Хорошо охраняемое.
– От проникновения снаружи? Но ведь мы-то уже внутри, - предположил Рашаззи.
– Разницы нет, - ответил Скэнлон. В первый раз в его голосе звучал пессимизм.
– Безопасность и охрана здесь везде очень строгие. Надо смотреть правде в глаза, пробираться в Сохотск - это вам не плюшками баловаться, что бы там не говорили.
Наступило мрачное молчание. Затем Мак-Кейн поднял голову:
– А как насчет остальных? Ты что-то говорил о горнообогатительном комплексе, каком-то промышленном центре.
– Ученые, начальство и тому подобное - все они попадают сюда через Сохотск, - начал Скэнлон.
– Но постройка и работа "Потемкина" требовала людей и сырья в невиданных для научно-исследовательского центра масштабах, Поэтому рядом для прикрытия поставили немного предприятий. За горами от Сохотска стоит бокситодобывающий завод, а в пяти милях оттуда, в городе Нижний Залесский, алюминиевый и прокатный
Это было уже ближе к тому, что задумал Мак-Кейн.
– Значит, "Потемкин" соединяется и с этими шахтами и с Сохотском?
– Правильно. Но заводы по ту сторону гор никак не соединены с Сохотском. Единственный путь в Сохотск - это отсюда, и забраться туда это чертовски трудная работа. Я только что говорил об этом.
– Ммм...
– Мак-Кейн уселся, потирая подбородок.
– А как насчет других путей?
– поинтересовался Рашаззи.
– Трубы, канализация, вентиляция? Насколько там непроницаемая охрана?
– Как у рыбки попка, а она водонепроницаемая.
Мак-Кейн оделся, и хотел было нагнуться, чтобы натянуть матерчатые туфли, но распухшая поясница не дала ему сделать это. Рашаззи помог ему обуться и завязал шнурки. Мак-Кейн не смог удержаться.
– Ты просто молодец, Кев. Что ж ты нам раньше этого не рассказал, перед тем, как мы забрались так далеко?
– Если ты припоминаешь, у нас тогда вообще было не очень много времени, - огрызнулся Скэнлон.
– И потом, я всегда думал, что ты заинтересован в том, чтобы убраться от русских подальше. Как-то не приходит в голову, что кто-нибудь может стремиться к ним. И если уж ты начал - мне и в голову не приходило, что мы заберемся так далеко.
Ко тихо прислушивался, глядя в пустоту. Когда наступила тишина, он заметил:
– Вы знаете, меня всегда завораживает извилистость вашего западного ума. Почему вы всегда выбираете самый трудный путь к цели? Или это имеет какое-то отношение к непостижимым пуританам с их неисчерпаемой этикой труда?
– Что ты мелешь?
– обернулся Мак-Кейн.
– Почему вы решили, что вам нужно попасть в Сохотск?
Мак-Кейн пришел в замешательство. Потом он пожал плечами и объяснил еще раз.
– Наверху может начаться война. Мы знаем то, чего не знает никто на нашей стороне. Эта информация жизненно важна для них, и мы должны попытаться передать эту информацию, если появится хоть малейший шанс сделать это.
Ко, не мигая, глядел на Мак-Кейна, словно хотел сказать: то, что очевидно для Мак-Кейна, вовсе не так уж очевидно для него, Ко.
– И?
Мак-Кейн снова пожал плечами, потом покосился на Рашаззи:
– Это центр связи, - продолжил за него Рашаззи.
– Мы в самом сердце Сибири, а нам нужно связаться с Западом.
Он развел руками, явно не желая обижать не совсем сообразительного Ко.
– Нам просто необходимо добраться к аппаратуре, которая находится в Сохотске.
На Ко это опять не произвело впечатления.
– А что вы с ним будете делать?
– поинтересовался он.
– Кто-то из вас сможет запустить сложное оборудование, с которым вы не умеете обращаться? Пусть даже у вас будут все пароли. Я уж точно не смогу. И что же еще вы хотите сделать - пробраться внутрь, случайно нарваться на того, кто знает, как все работает, приставить к его голове пистолет и приказать ему делать, что мы скажем?