Сибирский эндшпиль
Шрифт:
Парадоксально, но именно это сделало настоящую ситуацию столь неустойчивой. Одно время, еще до Хрущева, коммунистические догмы гласили, что капиталисты скорее начнут последнюю, самоубийственную для них войну, чем позволят нерушимым законам Маркса восторжествовать. Теперь все было наоборот: отчаявшись, иррациональные элементы в советском руководстве могут решить, что уж если им придется идти ко дну, то они захватят с собой и всех остальных. Ситуацию стабилизировали азиатские армии, защитой для которых была, в свою очередь, западная орбитальная оборонная система "Звездный Щит". Если этот щит будет уничтожен, то вся система устрашения
В воздухе носилось что-то, с этим соглашалось большинство разведывательных агентств США, Западной Европы, Восточной Азии. В течение этого года что-то должно было случиться. Но когда и где, не мог предположить никто. По мнению многих, игра вступала в свою заключительную стадию, эндшпиль. Но эндшпили имеют пугающую тенденцию неожиданно изменять свой ход. И в этом конкретном эндшпиле места для ошибки не было.
– Я прочту, если будет время - попросил Бернар. Майра опять включила систему управления и приказала направить распечатку текста в рабочий кабинет. Бернар запил кофе остатки бутерброда, и встал. "Как у нас со временем?" - спросил он.
Майра выглянула в окно, выходящее на улицу с рядом деревьев на тротуаре, обычно спокойную и тихую, оживающую лишь по утрам, когда все едут на работу. На другой стороне улицы через квартал стоял черный Шевроле. "Они здесь" - будничным голосом сказала она.
– Черт - буркнул Бернар, когда она помогала ему натягивать пиджак. Это значило - он опаздывает. Два агента КГБ из советского посольства, ежедневно сидевшие у него на хвосте, появлялись очень пунктуально и перед тем, как остановить машину, три раза объезжали квартал. Он бросился в кабинет, схватил пачку только что отпечатанных для него новостей и сунул их в дипломат. Майра поджидала его у дверей с плащом в руках.
– Ты бы лучше надел это, а то опять дождь начнется.
– Спасибо, конечно.
– Он схватил шляпу с вешалки.
– И если не будет ничего срочного, то не забудь, что сегодня вечером приезжают Элла и Джонни. Ты ведь не захочешь пропустить день рожденья твоего внука?
– Я постараюсь. А что мы ему купили?
– Набор для начинающего шпиона, конечно. Невидимые чернила, фальшивые борода с усами, кодовая книжка и к ней какие-то программки и миникамера. Все, как настоящее.
– Ага. Значит для подслушивания телефонных разговоров там нет ничего?
– Дай только срок, милый.
– Ладно. До вечера.
– Не скучай.
– Майра легонько поцеловала его в щеку и долго смотрела, как он спускается от дверей по лестнице, ведущей к гаражу, и влезает в свой каштановый Кадиллак. Дверь наружу открылась и он выехал задним ходом.
Минуты спустя, в гуще утреннего движения на кольцевой, поворачивая с виадука по спуску направо - на шоссе, углом глаза он заметил за собой машину КГБ, прочно засевшую в четырех машинах за ним. Еще несколькими машинами дальше, только въезжал на виадук голубой ФБРовский Форд, каждое утро следивший за КГБ. Фоледа покачал головой и включил фортепианный концерт, чтобы немного расслабиться перед началом рабочего дня. Сумасшедший мир, подумал он.
Джеральд Керн был прирожденным паникером. Когда он был моложе, он беспокоился об вычитанном где-то истощении мировых ресурсов. Когда ресурсы
Утром 4 мая, когда Керн ехал к мосту через Потомак, в Пентагон, внутренний голос подсказывал ему - это начинается. Он не понимал, в чем дело, это был не первый раз, когда начинались дипломатические перебранки, не первый прокол у разведки, и уж точно не в первый раз Советы хватали на горячем пару агентов. Может быть, присутствие Русалки задним числом придавало этому такое значение. Но что-то в этой ситуации наполняло его холодной и глухой уверенностью в том, первый шаг, за которым начинается головоломное безудержное падение к Большой Войне.
Керн всегда боялся опоздать на назначенные им встречи и всегда приходил заранее. Когда он вошел в кабинет Фоледы, никого еще не было. В приемной были только Барбара Хейнс, личный помощник Фоледы, высокая, седеющая но по-прежнему элегантная женщина за сорок, которую он прекрасно знал, и Роза, личный секретарь Фоледы: склонившись над экраном, они о чем-то спорили. Из приоткрытой двери в кабинет доносились звуки классической музыки (Керн не знал, что это, сам он предпочитал джаз), говоря о том, что хозяин кабинета уже здесь.
– Передавали, что на мосту Джорджа Мейсона была крупная пробка. Мы не ждали, что ты так скоро доберешься.
– обратилась к нему Роза.
– Там грузовик с овощами рассыпался. Но я вовремя выехал. Это было не так уж и страшно.
– Хорошо, хоть дождь кончился.
– Слава Богу, я сегодня ехала другой дорогой.
– добавила Барбара.
– Кто пришел?
– раздался из кабинета голос Фоледы.
– Джерри Керн.
– откликнулась Барбара.
– Пусть заходит. Ты тоже заходи, Барб. Надо пошевелить мозгами, пока остальные не съехались. Сейчас Волст, - Волст был госсекретарем, позвонил, он говорит, что ему лично нужен доклад сегодня за обедом, до того, как начнутся совещания. У меня такое впечатление, что день будет долгим.
Керн вошел внутрь, Барбара последовала за ним, перебросившись напоследок несколькими словами с Розой. Фоледа нажал под столом кнопку, выключив музыку, и отодвинул в сторону бумаги, которые он читал. "Привет, Джерри".
– Доброе утро, Берн. Если оно действительно доброе.
– А почему нет? Дождь кончился. Сядь, расслабься. Ты выглядишь озабоченным.
Керн выдвинул из-за огромного стола, установленного перпендикулярно к столу Фоледы, одно из кресел и сел, положив свой кейс перед собой. Барбара захлопнула дверь.