Сибирский спрут

Незнанский Фридрих Евсеевич

Зазвонил телефон. Не спуская с меня глаз, Киреев взял трубку. Несколько минут он слушал, потом стал резко меняться в лице.

– Этого не может быть, – пробормотал он в трубку, – я с ним разговаривал ночью! Он был жив!

Киреев явно был чем-то ошарашен и даже растерян. Несколько секунд он сидел молча, потом, словно взяв себя в руки, снова обратился ко мне:

– Короче говоря, не будем тратить время попусту, Юрий Петрович. Дайте мне эти документы или же скажите, где они находятся. И я позволю вам идти

на все четыре стороны.

Я покачал головой:

– К сожалению, ничем не могу помочь.

Киреев покраснел как вареный рак и подскочил ко мне:

– Ты не выйдешь из этого кабинета!

Я глянул на большие часы над письменным столом хозяина кабинета. Судя по всему, самолет с Женей уже подлетал к Москве. Минут через двадцать она возьмет такси и еще через сорок будет сидеть в кабинете Турецкого или Меркулова. Так что, генерал Киреев, у вас есть от силы час времени.

– Напрасно вы так нервничаете, – спокойно ответил я, – никаких документов у меня нет и никогда не было. Поэтому по-прежнему не понимаю, зачем вы меня сюда привезли.

Киреев внимательно посмотрел мне в глаза. Кажется, он снова сумел прочитать мои мысли.

– Где Евгения Трегубова? – сквозь зубы процедил он.

– А почему это вас интересует?

Ответом был сильнейший удар в челюсть. Вот этого я не ожидал. Плохо, Гордеев, если он начал тебя бить, значит, действительно просто так отпускать не собирается. Снова я пожалел, что мои запястья скованы наручниками. А то бы я ему ответил… Да так, что генерал Киреев запомнил бы на всю оставшуюся жизнь. Пришлось действовать так, как позволяли обстоятельства.

– Скотина, – закричал я и попытался боднуть Киреева головой в живот.

– Ну-ну, утихомирься. Выбирать не приходится. Если бы Трегубов остался жить, то мы продолжали бы требовать, чтобы он сам признался, где прячет документы. Но произошла досадная случайность – он умер. И я не могу допустить, чтобы такие важные документы болтались неизвестно где. Поэтому и пришлось привезти вас сюда.

– Ваша откровенность просто поражает, – сказал я, – что ж, придется добиваться судебно-медицинской экспертизы причины смерти Трегубова. Полагаю, ее результаты будут интересны для Генеральной прокуратуры.

– Разве вам не показали справку о причине смерти? – удивленно пожал плечами Киреев.

Он прошелся по комнате и, сделав круг, снова остановился рядом со мной.

– Итак, Юрий Петрович, у вас нет другого выхода. Либо вы отправляетесь прямо отсюда в «Журавлиное гнездо», либо рассказываете о документах. Я вам не даю времени на размышление.

Он глянул на часы.

– Кстати, моя оперативная группа ждет сигнала, чтобы отправиться в Саратов. Кажется, там находится сын Трегубова?..

– Поздно, – улыбнулся я.

Киреев нахмурился:

– В каком смысле?

– В самом прямом. Даже

если ваша оперативная группа в эту самую секунду полетит в Саратов на сверхзвуковых самолетах, им все равно не успеть.

Киреев опять заглянул мне в глаза.

– Вы хотите сказать, что Евгения полетела не в Саратов?

Я не мог сдержаться и расхохотался:

– Нет, товарищ генерал-майор, вам явно звание присвоили преждевременно и незаслуженно. У вас же проблемы с логикой. Ну посудите сами, зачем ездить в Саратов, когда сын Трегубова уже в Москве? Вместе с мамой.

Я, конечно, блефовал, но только отчасти.

Киреев усмехнулся и покачал головой:

– Врете. Этого не может быть. Вчера вечером Евгения Трегубова прилетела в Сибирск. Не хотите же вы сказать, что…

Пришла моя очередь усмехаться, хотя из-за разбитой губы делать это было больно.

– Именно это я и хочу сказать. Она улетела в Москву. Вместе с документами. Так что вы опоздали, генерал Киреев. Пока мы с вами тут мило беседовали, Женя прилетела в Москву и уже на пути в Генеральную прокуратуру.

Киреев тяжело задышал. Его кулаки сжались, а глаза налились кровью. Я даже немного ему посочувствовал, но жалеть не стал:

– Да-да, вот именно сейчас, в эту минуту, машина останавливается у Генеральной прокуратуры, из нее выходит Евгения Трегубова. В руках у нее чемодан. А в чемодане те самые документы, которые вы так настойчиво ищете. Очень надеюсь, что среди них имеются и те, которые изобличают вас как человека, подкармливаемого преступной группировкой центровых.

Киреев долго смотрел мне в глаза и, видимо, понял, что я говорю правду.

– А теперь, товарищ генерал, может быть, вы снимете с меня наручники? Все равно придется отпустить. А в наручниках по городу ходить как-то неудобно.

Он подошел к селектору и нажал кнопку:

– Иваненко! Ко мне!

Киреев снова подошел и достал из кармана маленький ключик от наручников.

– Действительно, Юрий Петрович, неудобно. Кроме того, вещь казенная, за эти наручники отчитываться придется. Так что сниму я их с вас.

Он щелкнул ключом и отстегнул замки браслетов.

– Но не надейтесь. Вам так просто не уйти.

Внезапно раздался глухой взрыв, от которого содрогнулось все здание. Послышался звон стекол. За первым взрывом последовал второй, более близкий. Киреев нахмурился и громко крикнул:

– Иваненко!

Тотчас в кабинет ворвался лейтенант с выпученными от страха глазами:

– Товарищ генерал! Товарищ генерал! Беда! Стреляют!

– Кто стреляет, дурья башка?

– С улицы! Из гранатометов! Там человек двадцать!

Договорить ему не удалось – взрыв донесся из соседней комнаты. По стене зазмеилась стремительно расширяющаяся трещина. Комната наполнилась дымом и гарью…