Сицилия – верное лекарство от хандры

Лазовская Валерия

Васька по-прежнему мялась.

– Я не знаю как их продавать, - тихо выдавила она, еще немного помялась, разгребая вилкой остатки салата в тарелке, - ну это как-то стыдно, я же не ради денег их пишу, а просто нравится, хочу, чтобы люди их читали и получали удовольствие.

– Ага, - я уставилась на нее, как Генри Форд на блаженного, - а кушаешь ты на что?

–

Так я же работаю штатным копирайтером, дополнительно продаю тексты.

– Прости, за щекотливый вопрос… и сколько ты на них зарабатываешь?

Васька назвала скромную, весьма скромную, на мой взгляд, цифру.

– За неделю? – уточнила у нее.

– За месяц, - почему-то возмутилась она.

Я немного подвисла. Мы вроде одинакового социального уровня, но потребности у нас явно разнятся.

– Солнце Свет Василина Елисеевна, а как ты планируешь со мной рассчитываться за мою работу?

– Э-м-м…. – и очень естественно почесала затылок, подняла на меня растерянные глаза.

– Давай так… Я прочитаю твою нетленку, если она мне понравиться, я возьмусь ее иллюстрировать.

Сейчас ситуация на рынке издательского дела складывалась таким образом, что хороший иллюстратор иногда стоил дороже автора. А свой труд я привыкла оценивать высоко.

… Васька писала хорошо, попадала в возрастной критерий от 7 до 12 лет, а этому возрасту все еще интересны картинки, поэтому мне было где развернуться. С издателями пришлось договариваться мне, ее бы они обули в два счета, если вообще у Васьки получилось бы пропихнуть книгу чуть выше секретаря. Гонорар поделили пополам, у автора загорелись глаза и потихоньку начали увеличиваться аппетиты, правда, стабильностью ее Муз не радовал, поэтому стимулировать ее приходилось тоже мне. Общаться у нас получалось регулярно, но не постоянно. Как Васька напишет очередную нетленку, мы с ней пересекаемся на пару месяцев, наобщаемся друг с дружкой до одури, потом опять расходимся в разные стороны: она на свою работу, я к своим увлечениям.

Виделись-слышались мы с ней последний раз больше полугода. У меня за это время произошел полный раздрай в жизни. Я,

то выкарабкивалась из него, то снова слетала вниз, и сейчас как раз была темно-серая полоса. В душе с неделю как поселилось безразличие к окружающему миру и к себе в частности, в квартире гнетущая мрачность, за окном серый январский выходной – еще чуть-чуть и мое безразличие верно перейдет в махровую депрессию. Нужно было дать себе пинок, но сил не было. С людьми из настоящей жизни общаться не хотелось в принципе. Рука сама собой набрала номер давней приятельницы.

– Привет, - постаралась быть бодрой и веселой.

– Привет, - обрадовалась мне.

– Как ты? – я старалась удержать планку веселой и беззаботной.

– Нормально, - пропела та в трубку.

– Что с работой? – мое веселье все еще цеплялось за трубку в руке.

– Да вот думаю, что делать…, - беззаботно ответила она, - А как у тебя, как семейная жизнь? – бодро поинтересовалась приятельница.

Последняя наша встреча состоялась как раз недели за две до моей свадьбы, у Васьки на тот момент тоже были серьезные отношения – активно обсуждался вопрос зачатия ребенка. На моей свадьбе она присутствовать не могла, уезжала с мужем к его родителям.

Я набрала побольше воздуха:

– Свадьбы не было…

– Как так?
– с приятельницы вмиг слетела вся беззаботная веселость.

– Случайно увидела его в отделе детских колясок с его беременной подружкой, - решила без эмоций выдать только причину.

Васька на том конце провода опешила.

– Это как? – смогла она, наконец, выдавить из себя.

– Это у них, оказывается, запросто. Встречаться сразу с несколькими – это норма.

– Козлы все, - зло подвела итог, и неожиданно захлюпала носом.

– Эй, Васька, ты чего? – удивилась я.

– Я своего тоже…. примерно в это же время… застала с другой, - сквозь всхлипы выдавила из себя приятельница.

– Козлы все, - согласилась с ней, и, неожиданно для себя, тоже всплакнула…

Мы немного порыдали в трубку друг другу, успокоились.